Воевода

Собственно, он решил прихватить паренька с собой, чтобы поговорить с ним. Посмотреть, как его голова варит. И если первое впечатление окажется не обманчиво, то пригласить на службу. Он, конечно, отцу помогает по кузнице. Но велика ли та помощь? Паренек явно не являлся наследником, ибо в ином случае не смог бы сбегать регулярно. Поэтому без всякого сомнения кузнец-Семен отдаст бы его в услужение за разумную плату.

А пока ехали, Андрей думал о том, как бы найти еще таких вот Демьянок. Понятно, что крестьяне в основной массе не смогут их поставить. Из-за постоянного голода и тяжелой жизни их мозги полноценно развиться не могут. И даже настоящие гении тупо не в состоянии проявиться. Во всяком случае в хоть сколь-либо значимом количестве.

Остается посад и прочие подобные люди. Но как этих мальцов выцепить? Не будешь же лично ходить по дворам, да заниматься поиском будущих кадров? Пусть не для России, а для себя и своего бизнеса их все одно требовалось много. Андрей уже столкнулся с тем, что он в вотчине получил исполнителей, которые выполнят его приказ. Но только в том случае, если он будет прост, понятен и привычен. Из-за чего он не мог дистанционно поручить им работы над нормальными станками. Среди прочего.

А тут Демьянка.

Андрей улыбнулся. Но в этот момент конь ступил в яму и его тряхнуло. Отчего растревожило плечо, возвращая воеводу в реальность. Как там пелось в песне?

Боль… Меняет сознанье.
Страх… Взрывает дыханье.
Жизнь… Теряет, сгорает.
Кровь в венах играет…[10]

Глава 9

1555 года, 2 декабря, Париж

Генрих II отпил из бокала вина и поставил его на небольшой декоративный столик. Вино было прекрасным, поэтому Руа де Франс, то есть, король Франции, если на привычный русскому читателю манер, пригубил вино с нескрываемым удовольствием.

– Ведите, – произнес Руа и махнул рукой.

Один из слуг, что стоял возле двери, поклонился и буквально испарился. Быстро и бесшумно. Но лишь для того, чтобы в скорости вернуться, ведя за собой гостей короля. Ну как, гостей? Им сделали предложение, от которого они не смогли отказаться, чуть ли не под конвоем приведя во дворец на прием.

– Ваше величество! – торжественно произнес Анри, входя. Нормально поклониться он не мог из-за рассечения бедренной мышцы, которое еще толком не зажило.

– Это последствие дуэли? – указал Руа тросточкой на ногу.

– Божьего суда, сир.

– Того самого, где ты выступал от имени султана османов?

– От вас ничего не скрыть, сир. Да. Представитель осман предложил мне веселое приключение, и я не стал отказываться.

– Сколько он заплатил тебе?

– Он оплатил дорогу, но когда дошло дело до оплаты, то… – Анри развел рукой. Хотел двумя, но правой рукой он держался за тросточку.

– Но? Что значит «но»?

– Представитель султана назвал меня и моих компаньонов мошенниками и лжецами и пообещал отдать в руки осман, дабы Сулейман покарал нас за позор, что мы навлекли на него. Хотя мы с ним договаривались о том, что даже если Бог распорядится по-своему и мы не справимся с порученным делом, то нам компенсируют наши хлопоты. В случае же успеха, нас ждала отдельная, весьма солидная награда.

Руа перевел взгляд на своего статс-секретаря, что ведал взаимоотношением с османами. Тот встрепенулся и шагнув вперед, возразил:

– Люди султана заявили, что полностью рассчитались с этим месье и его подельниками.

– У меня сохранился договор и расписки в получении денег, – вяло улыбнувшись, заметил Анри. – Кроме того, все мои люди тому свидетели – нам оплатили только дорогу.

– Только твои люди? – уточнил Руа.

– Мы не рискнули проводить финальные переговоры с османами сами, поэтому обратились за помощью к барону Сигизунду фон Герберштейну, что возглавлял посольство Карла Габсбурга в Москву. И он о том, что османы отказались платить, написал записку, пометив ее своей печатью.

– Габсбурги, – скривился Руа.

– Это был самый родовитый дворянин в округе, и он не отказал нам в милости.

– Почему мы должны верить вам? – поинтересовался статс-секретарь.

– Если Его Величество не доверяет нашим словам, то зачем нас пригласили сюда? Чтобы унизить перед лицом других дворян? – очень холодно спросил Анри и положил руку на рапиру, в упор взглянув на статс-секретаря. Его он мог зарезать на дуэли и прыгая на одной ноге.

Вслед за этим мужчиной руку на свои рапиры положили и остальные дворяне, присутствующие в зале. Сначала спутники Анри, а потом и прочие. И в воздухе запахло жареным.

– Что хотел Герберштейн в этой дикой стране? – примирительно подняв руку, спросил Руа.

– Он хотел предотвратить реформацию и принятие Русью протестантизма.

– Оу! – неподдельно удивился Генрих II.

– И у него удалось. Поместный церковный собор ограничился простым ужесточением монастырских уставов и частичной конфискацией церковных земель. Оставив монастырям только те земли, которые монахи могут обрабатывать сами. А также закрыв запустевшие.

– Они хотели принять ересь кальвинизма? – спросил один из дворян, присутствующих в зале.