Воевода

– Проваливай! Проваливай по добру по здорову!

– Давай, – тихо произнес Андрей.

И молодцы с бревнышком взяв разбег в пять шагов ладно им всадили аккурат между створок. Засов деревянный лопнул и створки растворились.

Внутри находилось человек десять испуганных слуг, вооруженных кто чем. Больше вилами да дубинками.

– Оружие на землю! – рявкнул воевода.

Тем временем бойцы первого отделения вступили в выбитые ворота. Ламеллярные доспехи, шлем с полумаской-«совой» да со сплошной бармицей кольчужной. В руках большие щиты-капли и дубинки. Мелкая собачка же, увидев гостей, резко заткнулась и постаралась спрятаться. Умная. Знает, на кого лаять.

Построили они достаточно ладно стену щитов и пошли вперед.

Медленно.

Шаг.

Шаг.

Шаг.

На десятом слуги от греха подальше бросили все, что у них было в руках на землю и попятились в испуге. Вступать в бой с ТАКИМ неприятелем они не желали совершенно. Понятно, они должны были защищать хозяина. И им такое потом припомнят. Но выглядело все это очень угрожающе.

Но один из слуг успел нырнуть в дом и прикрыть дверку.

Молодцы с бревнышком подскочили и начали работать. Дверь была прикрыта навесом и открывалась наружу. Поэтому ее требовалось разбить. И ведь с петель не снимешь – нету их. Просто нет. У двери, собранной из трех дубовых плах, вместо петель имелся круглый шип сверху и снизу с одного торца, который вставлялся в выемки бревен сруба. Поэтому, чтобы снять или поставить дверь приходилось бревна над косяком чуть приподнимать.

Муторно. Но так тогда делали.

– Хватит, – махнул рукой Андрей, прекращая пустую долбежку крепких деревянных плах. На изгиб их не сломать. – Несите топоры.

С топорами дело пошло намного лучше.

Бойцы, сменяя друг друга лихо начали долбить в створку. И крепкие дубовые плахи стали поддаваться. Били с умом. И не просто прорубали, а пытались плахи расколоть вдоль волокон. Так, чтобы фрагменты вывалились. И можно стало поддеть запорное бревно.

И это удалось сделать минут через пять.

Раз – и плаха лопнула. А ее фрагмент шириной с ладонь свободно отошел, открывая большую дырку.

С той стороны начали стрелять из луков. Но без всякого толку. Андрей об этом догадывался, поэтому поставил рубить дверь бойцов в крепких доспехах. Так что несколько стрел просто отскочили от ламеллярных пластин.

Боец поддел запор обухом топора и выбил его из пазов.

Дверь отварилась.

И его коллеги с щитами наперевес ринулись вперед…

Спустя десять минут все было кончено.

Штурмовая команда, следуя инструкциям воеводы, просто оттесняли противников щитам, работая дубинками. Местами прижимая к стене, местами просто сбивая с ноги, местами оглушая.

Оборону не удалось держать ни в узких проходах, ни в комнатах. В проходах бойцы выстраивались колонной и давили. Такого давления никто не мог сдержать, сколько не старался. В залах же, натиск стены щитов против в целом дезорганизованных и неоднородных противников был неотразим. Бойцы еще как-то держались. Но они были не одни…

Вывели Петра Петровича, то есть, Петра сына Петрова. Кудрявые волосы. Широкое лицо без выдающихся вперед элементов. Во всяком случае – значимо. И взгляд – испуганно-затравленный голубых глаз. Он был в доспехах. И мог красоваться несколькими ссадинами на лице и кровоподтеками. Дрался он крепко. Отчаянно. Но…

Следом вывели священника. Странного.

Сухое костлявое лицо. Холодный взгляд рыбьих глаз. И плотно сжатые тонкие губы. Он был явно в годах, но так – неопределенного зрелого возраста. Ему тоже пришлось дать по голове, чтобы он дал себя схватить.

Не менее вкусным уловом оказалось и три мужчины, что явно являлись чьими-то высокопоставленными слугами. Чьи пока не ясно, но это дело техники…

Андрей вошел в комнату, где их брали.

Все вверх дном.

Какие-то бумаги. Явно пытались жечь, но не успели. Кто-то затоптал сапогом. Он поднял один из листов и прочитал. Текст был явно очень говорящий и многообещающий. Чувствовалось, что зашли они очень удачно.

Сундучок неприметный в углу.

Воевода присел возле него. На нем висел висячий замок.

– Обыщите этих. У кого-то должен быть ключ от сундука.

Обыскали.

Отец Афанасий лично обыскал, который присутствовал при данном мероприятии как представитель церкви. Ключ обнаружился у молчаливого священника в черной рясе.

Открыли сундучок.

Там много чего интересного нашлось. Но главное – несколько склянок с какими-то жидкостями. Андрей открыл одну и осторожно понюхал. Прямо как на уроках химии, ладонью подгоняя к себе запах.

– Мышьяк, – констатировал он. Запах такой – не перепутаешь. Вряд ли они в емкости хранили какую-то настойку на чесноке или его экстракт. Понятно, что не сам мышьяк, а его соединение, но это не суть.

Взял другую склянку.

Там запаха не было. Но вылив немного в мисочку стало понятно – ртуть. Что в остальных проверять не стали. Андрей и так немало побледнел, осознав, что мог по дури нарваться на какой-нибудь ядреный яд и отравиться его парами.

Бумаги тоже были хороши. Интересны. Как и мешочки с деньгами. Серебряными копейками. Из-за которых этот сундучок был весьма и весьма тяжел. Практически неподъемен.