Воевода

Очень помогло то, что люди в этом плане были бесхитростные и не искушенные в таких делах. Поэтому содержание их в одиночных камерах без возможности общения, облегчило вопрос дознания. Пожалуй, только сухенький священник стойко молчал, не отвечая вообще ни на какие вопросы. Но общей картины он не портил. Его кормили. Не обижали. И следили за тем, чтобы передать Царю в целости и сохранности, дабы его палачи выяснили глубины его глубин. То есть, как крепка его вера, чтобы идти до конца.

Буквально в течении дня оказались взяты все основные фигуранты. Еще три дня ловили их помощников, большая часть из которых тупо сбежала из города. Бросив все. Поэтому в целом хватило шести дней, чтобы полностью закончить следствие по данном бунту. В том числе и потому, что его вел один человек, который и так многое знал.

А что с задержанными делать дальше Андрей не понимал. Казнить? Вариант. Но он не хотел спешить. Просто оставил их сидеть в одиночках и ждать решения своей судьбы.

Ведь параллельно расследованию воевода распорядился строить тюрьму. А то, мало ли еще пригодится? Вот подручные и сделали длинную землянку с толстенными стенами и массивными, отсыпанные грунтовыми прослойками перегородками с камерами-одиночками. Специально настолько большую, чтобы туда можно было спихнуть всех задержанных.

Землянку эту построили ОЧЕНЬ быстро. Буквально за пять дней. Что позволило перевести в нее не только задержанных в Туле заговорщиков, но и взятых в плен ногаев, которых пригнали в город из вотчины. И посадить их всех под единый надзор. А то тот режим, в котором они находились ранее, вызывал серьезные вопросы. Разбегутся еще. Ведь по чуланам да подвалам доверенных людей сидели. Не самый безопасный вариант.

Причина, по которой Андрей оставил их в живых была проста. Он собирался дать им немного «настояться». Все-таки сидение в таком импровизированном карцере неделями – удовольствие не из легких. И заставляет о многом подумать. После чего, вернувшись из похода, еще раз их опросить. Постараться выйти на раскаяние. Письменное. Хотя бы у большинства. И с чистой совестью всю эту свору отконвоировать к Государю. Ведь, по сути, этот бунт можно и нужно расценивать как покушение на власть Царя. Вот пусть он и решает, как с ними быть и что делать.

А пока его ждал поход. Учебный. Плановый. И очень важный.

Полк, правда, пришлось слегка подкорректировать организационно и убрать компанию конных копейщиков. Ту самую, не развернутую толком. А людей, что в нее входили, раскидать по другим тагмам. Все-таки в ту и последующую ночь убыль в личном составе составила сорок семь человек. Для полка это много… оставлять все как есть пока было невозможно. Поэтому временно Андрей сократил расписание части. Временно.

И вот – плац – специально отведенное поле возле города.

Воины выстроились отделениями, турмами[32] и тагма[33]. Достаточно аккуратно. Обоз также был готов и стоял в полном порядке рядом.

Андрей тронул своего коня и поехал вперед.

Медленно продвигаясь между бойцами и осматривая их. Снаряжение. Вооружение. Исправность вида. И так далее.

Молча.

Явных проблем он не заметил. Поэтому и молчал.

Наконец, он закончил смотр, и выехал обратно на свою наблюдательную позицию, откуда открывалась панорама с видом на весь полк разом.

Перед этим походом он ставил большие учебно-тренировочные цели. Тут и освоение движения организованной колонной. И отработка боевого охранения собственными силами, то есть, без привлечения казаков или иных вспомогательных сил. И работа обозного хозяйства. И форсирование преград. И маневры разного характера.

В общем – тренировка и отработка в составе воинской части[34]. Ну и общее боевое слаживание, чтобы люди притерлись друг к другу. Пообтесались. Не говоря уже о банальной отладке устава. Андрей ведь не был военным и писал этот самый полковой устав с опорой на свои представления и воспоминания. Да, он читал кое-что. Имел какие-то знания, почерпнутые из чтения и общения. Однако их явно не хватало для того, чтобы сразу написать подходящий устав. Тем более устав, адаптированный к довольно специфическим и не характерным для будущего видам боевых действий.

– По коням! – рявкнул воевода.

И все бойцы охотно вскочили верхом. А те, что должны были ехать в повозках, забрались в них и приготовились выдвигаться.

– Выступаем! Спиридон в голове колонны! Пошли!

И бойцы пошли.

Не толпой, а организованными четверками. Не очень ровно и гладко. Но, по сравнению с тем, как обычно двигалось поместное войско – просто изумительно…

* * *

Шахиншах Тахмасп I из дома Сефевидов стоял у окна и любовался облаками, стараясь углядеть в их форме какой-то смысл. А за спиной бубнил один из его слуг…

– Послы значит, – тихо переспросил он, перебивая слугу.

– Послы, о Великий. Прибыли от далекого северного шаха урусов Иоанна.

– И что он хочет? Торговать?

– Да, о Великий.

– Но как? Насколько я знаю, обитатели Хаджи-Тархана не пускают моих купцов севернее. Как эти послы вообще сумели пробраться ко мне?