Воевода

Там же он прямо говорил об измене византийских священников, называя их «данайцами дары приносящими». Не удержался он от выпада в их адрес, не удержался. И на редкость цинично и едко поведал, будто бы они не желали счастья своим единоверцам, а потому всячески ограничивали ученость и ремесла на Руси. Даже во времена существования Восточной Римской Империи, что видела в русичах лишь дикарей и угрозу для своего покоя. И продолжили также себя вести и позже, при османах…

Книга получилась и увлекательной, и страшной одновременно. Серьезный и мощный программный продукт, выбивавшийся из своего времени. Да и общий посыл «Империя превыше всего!» звучал в ней остро, резко. Слишком резко. Раздражающе резко. Ведь у местных обитателей даже мыслей таких в голову не приходило. А он их вот – озвучил. Привнес.

Сильвестра книга шокировал. И он выглядел растерянным. Хотелось ее ругать и критиковать, только патриарх не сильно понимал за что, а главное – как. В голову приходило только недовольство низменным стилем и малое количество отсылок к Святому писанию со Святым преданием. Но книгу писал светский человек, а не духовное лицо и такие придирки были в известной степени натянутыми…

Царь же напротив – воодушевился безмерно. В книге он увидел массу оформленных мыслей и идей, которые и без того роились в его голове в бесформенном состоянии. Он стремился укрепить свою власть. Однако не мог найти этому обоснования. Она от Бога, ясное дело. Но почему власть должна забирать налоги и прочее? В книге на это был ответ. Он желал ограничить власть бояр да князей. И опять не мог придумать, как и почему. Ну и так далее. На страницах этого произведения звучала мощнейшая пропаганда абсолютизма. И не абы какого, а сразу просвещенного. Что стало отрадой для Иоанна Васильевича…

– Боже, – наконец тихо простонал Сильвестр, – Государь, что ты от меня хочешь?

– Чтобы ты одобрил эту книгу.

– Я не могу.

– Почему?

– В ней написаны ужасные вещи. Особливо про церковь.

– О том, что она сплошь и рядом предавала светских владык?

– Да. – нехотя ответил патриарх. – Тоже убийство Льва Армянина – это… не нужно про это было писать. Зачем?

– Разве это не правда?

– Правда, но…

– Что «но»? Ты предлагаешь лгать? Выгораживать изменников? Неужели чувствуешь родство? А? – с нажимом произнес Царь, намекая Сильвестру на его измену. Ту самую, когда он отказался присягать ныне покойному сыну во время болезни Царя.

Патриарх вздрогнул.

Побледнел.

Поник.

А потом кивнув выдавил из себя:

– Хорошо.

– Не слышу?

– Хорошо, я одобряю эту книгу.

– Тогда напиши благословление, которое приложим к рукописи, и займись ее изданием. Печатным изданием.

Сильвестр молча и мрачно кивнул. А на душе у него было тошно. Сколько еще ему будут вспоминать тот эпизод? Ну оступился. С кем не бывает? Впрочем, с тем же Курбским за измену поступили не в пример серьезнее. Это немного успокаивало. Но лишь чуть-чуть…

– С этим покончили. А теперь я прошу тебя прочесть это. – произнес Царь, пододвигая ближе папку. Папки пока только Андрей использовал. Ну и кое-кто в приказах, в подражание ему. Но еще пока очень редко. Посему патриарх побледнел и чуть дрожащим голосом спросил:

– Что это?

– Описание преобразований, которые по моей просьбе написал Андрей.

– Но зачем?

– Поместное войско не годится для войны с западными соседями. И пришла пора от него отказываться.

– Но, Государь, – возразил патриарх. – Мы ведь разбили шведов, и они ныне просят мира[53].

– Разбили? – криво усмехнулся Царь. – Это была не война, а мышиная возня. Они подошли к Орешку и не смогли его взять. Мы подошли к Выборгу и тоже оказались бессильны. Столкновения малых сил шли без всякого прока. Ни мы, ни шведы не выставляли больших армий и не желали решительного успеха.

– Но мир…

– Прочитай. – с нажимом произнес Царь. – Я жду от тебя не мычания и глупых возражений, а дельных советов и замечаний о том, как это претворять в жизнь. Понял ли?

– Понял, – тяжело вздохнув ответил Сильвестр.

– А теперь давай поговорим об изменниках…

Эпилог

1556 год, 25 июля, Тула

Андрей вышел на крыльцо и невольно улыбнулся. Перед ними стоял Ермак со своей шайкой-лейкой, включая харизматичного и лихого Ивана-Кольцо. Ну и незнакомых лиц хватало. Хотя, как доложили воеводе, это была только малая часть.

– Василий сын Тимофея, давно мы не виделись!

– Давненько, – согласился тот, тоже улыбнувшись. – Ты, сказывают, уже дважды графом стал.

– Бог милостив, – добродушно пожав плечами ответил Андрей.

– Что верно то верно, – кивнул Ермак.

– Ты по делам или погостить?

– Как судьба сложится, – уклончиво ответил он.

– Значит по делам. Хм. И с чем пожаловали?

– Под руку твою пойти хотим. Служить.

– А кто хочет?

– Я со товарищи.

– Сколько вас?

– Сотни полторы.

– Ты же помнишь мои слова? По моим разумениям служить станете, а не по казацким обычаям.

– Помню.

– И вы согласны?

– Не согласные были бы – не пришли…

Андрей еще шире улыбнулся. И пригласил Ермака со товарищи в палаты. Чтобы все чин по чину обсудить. А людям его велел выставить кормления за счет казны. То есть, угостить варевом армейским.