Воевода Шеин

Проводив Сильвестра, Шеин вернулся на кухню. Сна у него как не бывало. Он сел к столу, выпил хмельного, чтобы хоть чуть взбодриться, задумался о судьбе Смоленска. Так воевода пришёл к мысли о необходимости провести переговоры с польским гетманом Яном Потоцким и канцлером Львом Сапегой, который, как Шеину было известно, находился в эту пору среди осаждающих крепость. Рассчитывал воевода, что сумеет доказать бессмысленность их стояния под городом, скажет, что почти за год они ничего не добились и впредь не добьются, потому самый резон завершить противостояние миром.

На другой день Шеин послал Нефёда Шило и Петра в польский стан сообщить, что он, воевода Смоленска, хочет вести переговоры с гетманом и канцлером.

Нефёд и Пётр въехали в польский стан от Фроловских ворот. В руках Пётр держал белое полотно: дескать, идём с миром. Шеин наблюдал за ними из бойницы башни. Вот поляки остановили россиян и после короткого разговора повели вглубь стана. Вернулись они нескоро, но довольные. Встретившись под аркой башни с Шеиным, Нефёд Шило доложил:

   — Паны Сапега и Потоцкий готовы вести с тобой переговоры, батюшка-воевода.

   — Когда?

   — А как ты выедешь на мост прямо сейчас, так и они появятся близ моста.

Шеин посмотрел на Анисима, сказал ему:

   — Приводи коней. Тебе со мной ехать.

Вскоре воевода и стременной выехали за мост, охраняемый поляками. Тотчас из дальней рощи показались два всадника. Это скакали Ян Потоцкий и Лев Сапега. Когда съехались и поклонились друг другу, Михаил Шеин присмотрелся к Яну Потоцкому и понял, что высокомерный и честолюбивый гетман не пойдёт ни на какие мирные переговоры. Так и случилось. Шеин сказал:

   — Мне ведомо, что гетман Жолкевский под Москвой, что бояре просят на престол Руси королевича Владислава. Зачем же нам воевать и проливать кровь? Уходите с миром. А мы будем жить, как велит Москва.

Слушая Шеина, гетман Потоцкий кривил в усмешке губы. Когда Шеин умолк, он посмотрел на Сапегу и, получив его знак — кивок головой, заговорил жёстко и оскорбительно:

   — Ты, русский воевода Шеин, должен был просить нас о переговорах раньше, пока ничего не случилось под деревней Клушино. Тогда мы пошли бы тебе навстречу и, если бы ты присягнул на верность королю Сигизмунду, прекратили бы осаду крепости. Ты опоздал. Мы разбили под Можайском войско, которое шло тебе на помощь, и теперь мы ставим свои условия: или ты немедленно присягаешь королю Сигизмунду, распахиваешь ворота крепости и мы вводим своё войско в неё, или мы сровняем стены крепости с землёй, разорим Смоленск. Иного ответа у нас не будет. — В горячности Ян Потоцкий добавил: — Мы вызываем тебя на открытую сечу. Вон поле. — Гетман показал плетью за спину. — Выводи рать, и будем биться. Кто одолеет, тому и Смоленск будет принадлежать. Только знаем, что откажешься, потому как трус.

Михаил Шеин не пустился во взаимные оскорбления, он спокойно произнёс:

   — Я готов с тобой биться один на один. Принимай вызов.

Ян Потоцкий закусил губы и промолчал.

   — Вот я и говорю, — продолжал Шеин, — если ты, пан гетман, пробьёшь своим лбом крепостную стену, то тебе лично мы позволим войти в Смоленск.

И Михаил Шеин повернул коня и поскакал с Анисимом к Фроловским воротам. Потоцкий и Сапега посмеялись вослед: победители всегда веселы.

На другой день с утра поляки начали очередной приступ. Ночью с западной стороны они подтащили к крепости десятков пять штурмовых лестниц. Стреляя из пушек по бойницам, пушкари помогли воинам придвинуть лестницы к стене, поставить их, и более тысячи воинов ринулись по ним на стены. Но у Шеина был большой опыт, как справляться с теми, кто штурмует стены с лестниц. Сотни полторы его ратников вооружились рогатинами и ждали, когда над стенами появятся первые враги. И вот они уже над стеной. Но удары рогатинами свалили их с лестниц, а затем и лестницы с воинами были опрокинуты наземь.

Воины Яна Потоцкого ещё несколько раз попытались овладеть хотя бы малым участком стены, но им это так и не удалось. Хроники той поры отмечали: «Через несколько часов Потоцкий начал приступ, который был отражён смолянами без потерь для себя и с великим уроном для осаждающих. Тогда Потоцкий велел разбивать башни, по разрушении которых хотел снова предпринять штурм, но сильный дождь помешал исполнить его намерения».

После неудачных военных действий Ян Потоцкий передал Шеину через своего парламентёра, что если Смоленск желает мира, то Шеину надо вести переговоры с королём Сигизмундом. Но Шеин не стал добиваться встречи с королём. При Михаиле теперь был мудрый советник — ясновидец Сильвестр, и воевода спросил его, когда они стояли на крепостной стене и смотрели в сторону Москвы:

   — Ведаешь ли ты, что скажет нам Сигизмунд о мире?

   — Ведаю, брат мой: не жди от него милости. Он жаждет одного: захватить Смоленск под своё крыло.

   — И даже в том случае, ежели Москва присягнёт Владиславу?

   — Да. Он и думать не желает, чтобы сын владел Смоленском.

   — Всё бы ничего, выстояли бы мы перед супостатом ещё год, ежели бы у нас был корм. Не продержаться смолянам ещё год — голод задушит.