Воин

Алтанар дал всем пяти своим так называемым гостям свободу передвижения по городу, но за этой свободой внимательно наблюдали. Чтобы покинуть обитель, женщины должны были просить разрешения — в котором, правда, им никогда не отказывали, — а потом ждать эскорт. Мужчины могли уходить в любое время, но всегда с двумя сопровождающими. Их количество никогда не менялось, а значит, куда бы ни шли «гости», разделиться они уже не могли. Иногда они весьма эмоционально обсуждали возможность избавиться от этих постоянных спутников, но в конце концов все соглашались, что любое явное сопротивление только привлечет к ним внимание. Более того, им было известно, что король содержит целую армию доносчиков, пытаясь сдержать растущее недовольство народа. Даже Оланы, его собственное племя, роптали под тяжестью возросших налогов и армейских тягот.

Чужеземцы приняли свой статус, изображая безразличие к подобным ограничениям. Однако все они чувствовали растущее давление, особенно Конвей. Его ночные похождения все еще оставались тайной для женщин, но обманывать их становилось все труднее.

Неожиданный сюрприз преподнесла Картер. Впервые Мэтт заметил изменения в ее поведении осенью, во время большого праздника урожая. Алтанар в очередной раз навестил их, и Картер, раньше изо всех сил избегавшая контактов с ним, теперь не только выслушала все, что он сказал, но и спокойно ответила на все его вопросы. Позже Дженет стала еще больше похожа на прежнюю Картер, объяснив, что единственный способ иметь дело с королем — это попытаться смягчить его и выяснить слабые места. (Конвей предупредил ее, что у того слабых мест не больше, чем у Дракулы, а друзей еще меньше).

Чем больше Мэтт думал об этом, тем больше убеждался, что тот вечер стал для нее началом особой психологической ломки. Ее натура, раньше агрессивная, теперь непрерывно смягчалась. Картер была не менее умна и язвительна, чем прежде, но весьма неохотно отстаивала свои убеждения. Зато когда все-таки делала это, то подкрепляла свои выводы непробиваемой логикой и интуицией. Именно она предложила держаться, насколько возможно, примирительной позиции, сделав уступчивость своей маскировкой. Дженет, так же как и Леклерк, находила удовольствие в том, чтобы адаптировать в этом новом мире кусочки ушедшего. Она была настоящим мастером «колыбели для кошки» — игры, совершенно незнакомой Оланам. Молодые и старые, они встретили эту игру с большой радостью. К тому же, зная по нескольку названий для каждого узора, она могла сплести целую историю из замысловатых фигур, заставляя их плавно перетекать друг в друга. Дети просили ее показывать еще и еще.

Избранные стали ее фаворитками. Выучив их имена, интересы и характеры, Картер по целым дням пропадала с ними. Некоторые наиболее сварливые жрицы жаловались настоятельнице Ирисов, что чужеземка слишком сильно влияет на детей. Та лишь посоветовала им поучиться у Дженет; это было мудрое решение, но не слишком популярное. Несколько взрослых подруг, которых настоятельница приобрела в Церкви, отдалились от нее. Но ее дети оставались при ней, и, как однажды заметил Конвей, в ее историях часто скрывалась весьма интересная мораль. Птицам в клетке удавалось купить себе свободу песнями, благородные животные выручали своих хозяев, герои спасали красавиц от драконов, а мыши собирались в банды и разгоняли всех котов в округе. Он усмехнулся, подумав об этом. Мэтт решил сохранить ее тайну, будто вообще никогда не замечал ничего такого. Но для любого другого взрослого было очевидно, что настоятельница старается, чтобы дети создали свои собственные идеалы, не совпадающие с теми, которые их окружают.

Однако самым большим достижением Картер было совсем недавнее происшествие. Слишком часто, чтобы это было простой случайностью, Алтанар стал появляться на уроках у Избранных, когда она рассказывала свои истории. Сначала он был не меньше поглощен повествованием, чем ее шести-семилетние слушатели. Когда Дженет закончила, он «пояснил» ее рассказ, помещая себя на все героические роли и указывая, как в этой сказке отражены его положение, достижения и цели. Картер мудро не стала противоречить королю и оказалась достаточно проницательна, чтобы не излагать детям другую возможную интерпретацию. Но через некоторое время она так подшутила над Алтанаром, как не осмеливался никто другой. Конвей видел это только дважды и каждый раз неимоверным усилием сдерживал смех. Такой же юмор, смешанный с испугом, ассоциировался у него с клоуном-канатоходцем.

Кейт Бернхард и Сью Анспач проникали в окружающую культуру более непосредственно, и, хотя их действия не были столь эффектны, они были не менее эффективны. Некоторое время Сью страдала от того, что Картер, бывшая ее лучшей подругой, отдалилась, найдя свое место среди молодых Избранных. Заметив ее печаль, Бернхард помогла Сью, подарив необходимое внимание и дружеское участие. Анспач все еще пыталась иногда восстановить прежнюю близость отношений с Дженет, но что-то в той изменилось, и ей уже не нужна была та забота, которой раньше окружала ее Анспач.