Воин

Услышав впереди шум воды, я остановился и воскресил в памяти карту местности. В этой зоне протекала большая река, вдоль берега тянулось несколько звериных троп. Если виверн жил в нескольких милях отсюда, он мог спускаться сюда на охоту. Я посмотрел на окровавленный участок снега и рванул в сторону реки.

Я выскочил из леса близ кипучей реки и начал подниматься вверх по течению. Через несколько минут я почувствовал прилив радостного возбуждения, когда вышел на участок притоптанного снега у основания большого валуна. Отпечатки обуви были слишком маленькими, чтобы принадлежать мужчине, они вели прочь от валуна вверх по течению. Это была Сара. Должна была быть Сара.

Обрушился сильный ледяной дождь, побудив меня двигаться быстрее. Если Сара шла пешком, она не могла быть слишком сильно ранена, но она не продержится долго в такую погоду. Даже мой Мори усиленно работал, чтобы обогреть меня вопреки леденящему натиску.

Сквозь шум дождя и рокот реки я услышал, как мне показалось, рычание. Я посчитал, что мой слух играет в злую шутку со мной, пока не всмотрелся в темноту и не увидел фигуру, кружившую в воздухе, в четверть мили вверх по реке.

Спустя десять шагов я ощутил едва уловимое касание к своему разуму.

Я помчался по пересечённой местности, её присутствие становилось всё сильнее и сильнее. Я достиг почти излучины реки, когда ветер донёс до меня моё имя.

Сердце бешено заколотилось. Она знала, что я рядом.

Я обогнул изгиб реки, и всё внутри оборвалось, стоило мне увидеть её, лежавшей вниз лицом в снегу, в менее чем в сотни ярдов от крошечной хижины.

— Сара! — заорал я, упав на колени рядом с ней.

— Сара, очнись, — приказал я, проверяя её дыхание и пульс. Показатели были слабыми, но она была жива.

— Оставайся со мной.

Её рот приоткрылся, и она промямлила что-то, что напоминало моё имя.

— Сара, о, Боже.

Я прижал её к себе. Над нами зарычал виверн, кружа в небе, словно оберегал её. Похоже, он почувствовал, что я не представляю для неё угрозы, поэтому и не атаковал меня.

— Ты ранена? — спросил я. Когда она не ответила, я нежно встряхнул её: — Сара, говори со мной.

— Х-холодно, — пробормотала она.

Я пощупал её джинсы.

— Gospodi, ты насквозь промокла.

Я подхватил её на руки и встал. Мне надо согреть её и освободить от промокшей одежды.

— Я с тобой. Ты должна оставаться в сознании ради меня.

— Ладно, — вяло произнесла она.

В считанные секунды мы были у хижины, взмостившейся на речном выступе. Хватило одного рывка, чтобы сорвать замок на двери. Я распахнул дверь и внёс Сару внутрь, ногой закрыв дверь за собой.

Я достаточно хорошо видел в темноте хижины и заметил две односпальные кровати. Я усадил Сару на ближайшую кровать. Осмотрев комнату, нашёл пиронафтовый фонарь на маленьком столике и пошёл зажигать его.

— Николас? — боязливо произнесла Сара.

— Я здесь.

Я чиркнул спичкой и вложил её в фитиль, слаба Богу, кто бы ни был хозяином этой хижины, он поддерживал её в хорошем состоянии. Фонарь ожил и, оставив его на столике, я отправился к камину, где уже была организована растопка. Не заняло времени развести хороший огонь для обогрева небольшого помещения.

Теперь мне надо было избавить её от промокшей одежды. Она не воспротивилась, когда я снял её крошечное пальто и стянул с неё рубашку, ботинки и джинсы. Её кожа посинела, и она неистово дрожала ко времени, как я снял верхнюю одежду с неё.

— Господи, у тебя кожа как лёд, — сказал я, когда рукой задел её бедро.

Я встал на ноги и скинул с себя куртку и рубашку. Мой Мори уже знал чего я хотел, и увеличил температуру тела ко времени, как я поднял её на ноги и прижал её к себе. Она стояла как кукла в рост человека, пока я растирал её руки и спину, чтобы усилить её кровообращение. Её отсутствие отклика пугало меня, хотя я и знал, что это было нормально для того, кто страдал от переохлаждения. Она придёт в себя, как только температура тела поднимется до нормы.

Она тихо вздохнула, когда её кожа стала согреваться. Облегчение накрыло меня, и я осмотрел комнатушку в поисках чего-нибудь сухого из одежды. Между кроватями стоял большой деревянный сундук, и это было многообещающим.

Я посадил её на кровать и открыл сундук. Внутри были ручной работы стёганые одеяла и две подушки. Я схватил толстое одеяло и укутал в него Сару, а потом отнёс её к огню. На полу был небольшой коврик, и я усадил её на него.

— Скоро потеплеет, — пообещал я ей.

Я подкинул несколько поленьев в огонь и потом вышел на улицу, чтобы принести пару охапок дров, которые я заметил в небольшой пристройке к хижине. Ледяной дождь хлестал по голой спине, пока я накладывал поленья. Проигнорировав дискомфорт, я сделал три захода, соорудив приличного размера кучу у камина. На улице затевалась настоящая буря, а мне надо было обеспечить Саре тепло на всю ночь.

В последнем заходе за дровами, я услышал хлопанье крыльев и скрежет когтей по кровельной дранке. Подняв глаза, я увидел виврена, усевшегося на верхушке хижины подобно часовому. Он повернул голову и с минуту пристально смотрел на меня, а потом уселся поудобней и спрятал голову под крыло.