Воин аквилы

– Ха-ха! Молодец, Владиус. Правильные вещи видишь. Молод, но уже так умён! Похвально! Что ж, знать о секретном свитке будут всё те же три человека. Теперь ты понимаешь, Владиус, насколько важна эта миссия?! Вот вижу, что понимаешь! Вижу! Эх! Ладно, а теперь же о том, что касается собственно самого пути. Насколько я знаю, свиток уже в лагере. Обоз практически собран. В общем, этой ночью, дабы не привлекать излишнего внимания, колонна, в которой будешь состоять и ты, друг мой, выдвинется из легионной твердыни Дева Виктрикс и отправится в сторону расположенного на востоке города-крепости Эборакум. Города-крепости, также являющегося местом постоянной стоянки девятого легиона. Немного там передохнув и забрав пополнение для форта, обоз дальше должен будет продолжить свой путь на северо-запад прямиком к поселению Лугувалиум к границе земель мирных бригантов и воинствующих каледонцев. И уже оттуда, никуда не сворачивая, а двигаясь только на север прямо по враждебной земле окружённой чащами мрачного Каледонского леса, вашему обозу необходимо, я бы сказал, не дойти, а постараться достичь одного из последних действующих в тех немирных краях форта, именуемого нами в честь бога северо-восточного ветра Аквилон. Да, по рассказам легионеров, временами там и впрямь бывает невыносимо холодно и сурово, но, может быть, как раз благодаря этой небесной силе природы мы ещё и держимся там, несмотря ни на что. Когда уже будете в Лугувалиуме, то постарайтесь оттуда выступить поутру или же днём. Ну а в общем, если уж колону вдруг и застигнет ночь в Каледонском лесу, то мой тебе личный совет, декан: постарайтесь там, несмотря на усталость, продолжать идти к форту без излишних даже коротких остановок. Говорят, каледонцы любят нападать при свете полной луны именно ночью. Знаю, дело, конечно, предстоит слишком непростое, но всё же я бы не хотел, Владиус, с тобой вот так, здесь и сейчас, прощаться навеки. Так что ты, как и все остальные сыны Рима, уж постарайся там выжить. Но в то же время знай, мой молодой воитель, и то, что свиток, который предстоит вам доставить, очень ценен для командования, потому и ответственность, сам понимаешь, если случись что с ним, будет соответствующая. Но я всё же надеюсь, что боги вам помогут. Ведь если будет иначе… Ох! Ладно, декан, а теперь довольно слов и поучений. Ступай к себе в палатку, проверь амуницию, снаряжение и, главное, постарайся отдохнуть. За своих солдат не волнуйся, их на время под своё крыло возьмет другой десятник. Ты же никому ничего не говори, а лучше постарайся за отведённое перед походом время договориться со своим чутьём. Да-да, декан, ты не ослышался, потому как его помощь тебе пригодится. Ступай, Владиус Рутилий! И да помогут всем вам там Юпитер и Марс, а также самые верные союзники солдат – мудрость и отвага!

– Слушаюсь, командир, и благодарю за пожелания! – заискрившись внутренними эмоциями выразительно в ответ промолвил Владиус и, громыхая доспехами, как и было велено центурионом, направился к себе в палатку потихонечку готовиться к предстоящему овеянному непредсказуемостью и всевозможными опасностями первому личному воинскому походу.

Походу, коему на ближайшее долгое, а может быть, и весьма короткое время предстояло полностью завладеть умом, душой и сердцем молодого воителя. Да что там предстояло, сей преисполненный тревогой и мрачностью путь смог пленить душу Владиуса уже сразу, как только отважный декан был представлен один на один с собственными размышленими в легионной палатке. И смог пленить ведь так, что ни пришедшие с походных учений соратники, ни собственно сама нервозная подготовка к отбытию из лагеря в лунных ярких сияниях и произошедшая тогда же радостная встреча с первым другом детства не смогли поколебать внутреннего отрешённого пыла молодого римлянина. И лишь только когда пробуждающий всякое живое творение солнечный свет, овеянный весенними благоуханиями и красками ярких цветов, наконец-таки осветил застывшую от сонных лунных бдений округу, Владиус, внутренне ощутив сей разлетающийся отовсюду приток живительного мерцания, мгновеннои ожил. Вернее, очнулся и, словно не обращая внимания на бушевавшую доселе креплёную задумчивость, как ни в чём не бывало быстро огляделся и, поравнявшись с находящимся во главе колонны другом Максианом, недолго думая, повернувшись к соратнику, размеренно и негромко изрёк:

– Ох, какое в день Меркурия, однако, утро выдалось чудесное. Такая благоухающая кругом красота от Майуса, а ты что-то, мой первый верный друг, не словоохотлив?! Что-то случилось?

Слегка ошарашенно и не вполне понимающим взором взглянув на застывшее в приятном изумлении лицо Владиуса, Максиан сухо в ответ бросил:

– Это я-то не словоохотлив?! Посмотрел бы сначала на себя. Ещё с самой ночи ты, друг мой, вёл себя так, словно пребывал где-то в загробном или в небесном мире. Был словно неживой и не больно разговорчивый, а только лишь задумчивый.

– Да будет тебе, Максиан. Признаю, о чём-то я думал кротко. Вот только о чём?! Ха-ха!