Воин Бездны

– Необычного в этом нет: мы умираем каждый миг – и каждый миг рождаемся: исчезают старые привязанности, заблуждения и привычки, склонности и даже черты характера – что в сущности и составляет человека. А взамен появляется новое: так рождение и смерть существуют бок о бок – незаметно для нас, потому что обычно это происходит постепенно, крохотными порциями. А у тебя по-другому: много и сразу. Понятно?

Эрван смущённо потупился: выдерживать пронзительный взгляд Лоэ больше не было сил.

– Честно говоря… Не очень.

Лоэ тяжело вздохнул. Произнёс медленно и терпеливо:

– Любое изменение – смерть. Гибель старого, рождение нового. Ты изменился очень сильно и быстро: старое умерло, а новое не успело родиться, и потому в душе твоей – пустота. Тебе – именно тебе, и никому другому! – предстоит заполнить эту пустоту… Или дать ей распространиться, позволить себя поглотить. То есть – умереть окончательно. Выбор твой.

– Но… Я не умею. И не понимаю. А сегодня вообще соображаю… не очень, – Эрван посмотрел на доктора с мольбой. – Может, вы посоветуете, подскажете – как?

Он замялся и умолк на полуслове, догадываясь, насколько нелепой и смешной казалась просьба.

Но Лоэ не рассмеялся. И не рассердился – лишь вздохнул с сожалением и грустью:

– Эрван… Я врач, а не повивальная бабка. Да и от неё было б мало проку: тут не пуповину резать…

Он поморщился, неловко дёрнул головой – словно воротник камзола вдруг превратился в удавку.

– Никто не поможет. Эта ноша – твоя.

Эрван кивнул. Поджал губы, надеясь, что выглядит решительно и сурово.

– Я понял. Если не всё, то главное. Я свободен?

– Почти. Скоро полдень, капитан ждёт. Но прежде, чем ты уйдёшь, позволь добавить ещё кое-что…

Лоэ положил руку на плечо: Эрван ощутил тепло сильных пальцев сквозь ткань рубахи.

– Я не могу тебе помочь делом, но совет всё-таки дам. Вот он: не думай, не вспоминай, не жалуйся! Не лелей пустоту, не потакай ей – заполни её! Чем угодно – играй в карты, кидай кости, на волынке упражняйся… Иначе умрёшь. По-настоящему. Навсегда.

Эрван пересёк безлюдную кают-компанию, встал перед дверью в капитанские покои. Потянулся было к ручке… и замер: мешала привычная робость.

«Какого черта! Ну чего я боюсь? Что он со мной может сделать – за борт выкинуть? Вряд ли: раз уж Лоэ не стал. Тогда в чём дело?»

Эрван глубоко задумался.

Капитан… Быть может, самый загадочный человек на борту. И человек, от которого напрямую зависит его, Эрвана, судьба. В течение всего рейда Салаун на него в лучшем случае внимания не обращал. Потом, благодаря ночной вахте, между ними вроде бы проскочила искра понимания, капитан что-то хотел сообщить, передать, донести – но что? Эрван уже не помнил: ведь это было до того, как он… стал другим. А теперь? Что испытывает Салаун теперь? Разочарование? Злость? Или раздражение от его, Эрвана, бестолковости?

Он вздохнул. Сделал шаг назад.

«За борт выкинуть? А ведь может – право капитана. Лоэ решил, что я безопасен, – это, конечно здорово… А что ему Лоэ?» – отрешённо подумал Эрван.

В памяти всплыл прощальный совет доктора: «Не думай, не вспоминай, не жалуйся».

Он улыбнулся: не вспоминать пока не очень получалось.

«Ну и ладно. Будь что будет!» – Он тряхнул головой и решительно открыл дверь.