Воин Бездны

Эрван тоскливо перебирал содержимое рундука: пара мечей, застиранная кадетская форма, дневник… Ничего ценного.

Он нахмурился, поскрёб затылок.

Клинки, что ли, отдать? Нет, не пойдёт: Бог с ним, что жалко, – куда они их денут, именные? Такое не продашь. Может, форму? Почти то же самое: разве кто перелицует, хоть какая-то польза…

Он отложил свёрток с одеждой в сторону.

Эх, денег нет… Последнее в Морском Ключе извёл, когда Хлысту картину покупал. А нужна она ему? Может, валяется где-то в углу… Хотя нет, это вряд ли.

Эрван вспомнил одинокий корабль и неумолимых преследователей вдалеке: помимо воли он ссутулился, по спине пробежал холодок.

То судно на картине не особо походило на «Горностай», и все же… М-да. Все же. Ладно, не время сейчас об этом! А вот деньги пригодились бы…

Эрван закусил губу.

– Эй! Ты скоро?

Над ним стоял Конюх: вид довольней некуда, в правой руке – тугой кожаный мешочек.

– Выходит, не зря на рынке торговался: пригодилось-таки. А у тебя что?

Эрван лишь вздохнул.

– Ладно, давай соображай быстрей, а то время вышло почти. – Конюх ушёл, весело насвистывая.

Эрван склонился над рундуком в тщетной надежде отыскать на дне что-нибудь толковое.

Из-за пазухи выскользнул крестик. Словно дразня, закачался на длинной цепочке.

Ни денег, ни драгоценностей… Эрван мрачно усмехнулся. Да и откуда? Вот разве что крестик… И то не сам, а цепочка – крепкая, массивная, из чернёного серебра. Пара клинков да нательный крест – вот и все, что осталось на память от заставы…

Эрван замер в нерешительности. Взъерошил волосы и отчаянно тряхнул головой: «Ладно, на том и остановимся. Со шнурком похожу, ничего страшного!»

Быстро, словно боясь передумать, он снял цепочку. Сжал в потной, чуть дрожащей ладони. Подхватил под мышку свёрток с кадетской формой и поспешил наверх.

На палубе было людно, но не шумно. Матросы, разделившись на группы, переговаривались глухим шёпотом, искоса посматривая на груду вещей возле грот-мачты.

– Ну что, готов? Только ты да Свисток остались, – Бастиан глядел хмуро и сосредоточенно. – Тряпки вон в тот мешок, деньги и прочее – в шкатулку. И где только Свистка черти носят?

– Здесь я, здесь! – Из люка показалась всклоченная голова.

Свисток подошёл к Бастиану, неловко пряча руку за спиной.

– У меня… Нет ничего. Ну… почти.

Он раскраснелся, глаза заблестели, казалось, ещё чуть-чуть – и заплачет.

– Только это.

Он протянул руку и раскрыл ладонь: на ней лежала хрустальная бутылочка с крошечным парусником внутри. Эрван узнал её – в академии Свисток имел обыкновение носить эту безделушку за пазухой. Иногда он прятал её под подушкой: обычно это означало, что его сильно достали – или учителя, или Бриант со своими дружками.

– Вот. Это мне сёстры подарили. Когда в академию собирали. Месяц копили, от отца прятались… – Свисток хлюпнул носом и замолчал.

– И на кой рыбакам это счастье? – Бастиан взял стекляшку, повертел в руках. – Им не до игрушек, парень.

На Свистка было больно смотреть.

– Ну… не знаю. Может, продадут… – кое-как выдавил он и низко опустил голову.

Бастиан долго смотрел на него. Затем вздохнул, хлопнул по плечу и неожиданно мягко, почти по-отечески сказал:

– Конечно, парень. Может, и продадут. Клади.