Воин Бездны

«Горностай». Судовой журнал.

…ветер средней силы, восточный. Волнение слабое. Состояние рангоута, такелажа хорошее. Скорость по лагу – пять миль.

Больных, раненых нет.

Сегодня, в полдень третьего дня убывающего лета (19 июля по римскому исчислению), вверенное мне судно вошло в Полосу Туманов.

Капитан Салаун.

– Ну что? Какого там копаешься? – Терпение Бастиана, похоже, было на исходе.

– Сейчас. Перекину только, – пыхтя, отозвался Эрван. – Отпусти чуток… Вот так.

Он болтался на бизань-мачте, намертво вцепившись в рей. Судно трепала бортовая качка, конец мачты болтался, как живой, норовя сбросить Эрвана в океан.

Ага, перехватиться… Есть! Теперь перекинуть…

Он с опаской убрал с рея трясущуюся руку, отцепил притороченный у пояса канат. Заёрзал, пытаясь найти точку опоры, – ноги предательски заскользили по мокрым от тумана выбленкам.

Эрван почувствовал, как по лбу стекают липкие капли.

Пот? С чего бы – вроде холодно… Может, изморось…

Руки начинали дрожать. Рей показался слишком толстым и неухватистым, а мокрая верёвка – слишком тяжёлой.

Пора заканчивать. Пока не сверзился…

Едва дыша, он перекинул канат через рей.

Есть! Как его дальше-то… Ага! Вот так…

Стравливать оказалось делом непростым: жёсткая пенька ёрзала по отсыревшей древесине, норовя зацепиться за всё, что можно и нельзя. Пыхтя, будто ломовая лошадь, высунув язык от напряжения, Эрван отвоёвывал у непокорной верёвки фут за футом.

Когда верхушка мачты оказывалась над водой, Эрван замирал: перспектива рухнуть в океан под Стеной Туманов казалась страшней гнева боцмана.

Две минуты, три… Пять… Наконец – долгожданный голос Бастиана:

– Порядок! Жди – чуть-чуть осталось.

Клацая зубами от холода, Эрван наблюдал, как внизу разжигали сигнальный огонь. Странное это было зрелище: светящее пятно тумана, пульсирующее как живое, а вокруг ни людей, ни палубы – лишь тёмно-серая муть. Эрван огляделся: концы рея в десяти футах от него терялись в густом сумраке.

Как в горах. Только хуже. Там хоть тихо, а тут – океан шумит. Будто угрожает…

Он почувствовал, как от холода и напряжения затекают конечности. «И это называется июлем. Того гляди, снег пойдёт. – Он съёжился, зябко повёл плечами. – И какого я вызвался? Вечно я так: сначала сделаю, а потом… Нужность свою решил доказать, идиот! Свалюсь в воду – кто меня выловит? Ни черта ж не видно! И о палубу не лучше – не отскребут потом…»

– Ну, что там у вас? – Он надеялся, что голос его излучает спокойствие и твёрдость.

– Всё уже, всё. Принимай.

Канат заскользил под рукой. Пятно света приближалось, становилось ярче, отчётливей… Наконец Эрван разглядел очертания сигнального фонаря. Чертыхаясь, вскарабкался на рей верхом, принял норовящий обжечь груз и закрепил под клотиком.

Почти на ощупь, обдирая руки о ванты, кое-как спустился на палубу. Привалился к фальшборту, стараясь устоять на ватных ногах.

– Молодец. До ночи успели, и ладно. Только жаль, те раньше управились. Видишь?

Эрван посмотрел назад: саженях в пятистах за кормой сквозь туман виднелись тусклые угольки – сигнальные огни на мачтах «Дракона».

Эрван повернулся, раскрыл было рот для ответа – но Бастиана рядом уже не было.

– Ты чего дрожишь? – Эрван вздрогнул: Конюх вынырнул из тумана неслышно, как призрак.

– Задрожишь тут! Мачта болтается туда-сюда, ноги скользят – того и гляди… того. А самое поганое – эта белая муть. Сверху, снизу… Палубы не видно, моря толком не видно – жуть. Будто с того света вернулся.

– С того света, говоришь? – хмыкнул Конюх. – А ты за борт глянь – ещё не так заколотит.

Эрван перегнулся через планшир: у ватерлинии туман редел, и Эрвану удалось разглядеть в глубине множество синеватых огоньков. Они то гасли, то загорались вновь; то собирались в диковинные созвездия, то рассыпались холодными искрами.

Эрван заворожённо наблюдал за ними минут пять.

– Как думаешь, они нас преследуют? – спросил он, не отрывая глаз от воды.

– Похоже на то. Знать бы ещё, что это за штуки…

– А тебе так уж надо – знать? – Гоэл встал рядом, кряхтя опёрся о фальшборт. – Ну так и быть. Скажу. Это, парень, бортовые огни судов. Видишь, те что поглубже? Когда-то они тоже на глубину сунулись. Совсем как мы.

Он замолчал. Эрван и Конюх ожидали продолжения.

– Ну вот, – Гоэл тяжело вздохнул. – А те что помельче, будто искорки, – души погибших матросов. Глубина, она такая. Тех, кто ей достался, ни в ад, ни в рай не отпускает. Много их набралось за тысячу лет, душ-то…

– Да будет вам, Гоэл!

Доктор ловко вклинился между старым моряком и Эрваном. Посмотрел вниз, восхищённо присвистнул.

– М-да. Действительно. Очень, очень любопытно.

– Чего уж тут любопытного, – буркнул Гоэл. – И смотреть на них не надо: ещё в воду затянут…