Воин Доброй Удачи

Умрапатура, находившийся на наблюдательном пункте в Ирсулоре, был одним из первых, кто понял, что что-то не так. Слишком долго рев Орды, лишенный своего резонанса из-за расстояния, звучал, как бесконечный предсмертный хрип. Когда звук прекратился, он и тысячи других людей подняли неровный крик радости, зная, что маги начали пожинать свою колдовскую жатву. Но новый звук, который пришел на смену реву, – более пронзительный, как флейта зимних ветров, – не прекращался. Он становился все выше и выше, пока люди не начали хлопать себя по ушам. А Сасал Умрапатура III, первый король-верующий Нильнамеша, посмотрел на пыль, покрывавшую горизонт, и понял, что ошибся.

Он стал выкрикивать предупреждения и инструкции. Рога заревели на фоне раскатов грома.

На расколотой равнине только самые безрассудные вельможи повели своих рыцарей против шранков, как и было запланировано. Несомненно, большинство из них, как Чарапата, понимали, что что-то не так, но многие слишком долго медлили в нерешительности и поэтому были быстро захвачены врасплох. Остальные же оказались в бешеной, отчаянной скачке.

Укрывшись в своем глубоком строю, пехотинцы с затаенным ужасом наблюдали, как больше пятнадцати тысяч всадников, флотских стрелков и тяжеловесных рыцарей рассыпались по пустыне, бросая щиты и разрезая седельные вьюки, хлеща до крови по крупам своих визжащих пони. Горы вздымающейся пыли клубились позади них – как будто сами границы мира рушились в погоне.

Они наблюдали, как отряд мчится за отрядом, растянутые в паническом бегстве, охваченные буйной гибелью. Сквозь низкие полосы пыли они мельком увидели тощие, злобные и неисчислимые тени. Стрелки, как и король Урмкатхи со своим гиргашским флотом, добрались до разрушенного города в полном порядке. Но других, особенно тяжеловооруженных нильнамешских рыцарей, затянули под себя массы шранков. Более сообразительные командиры прекратили бегство и выстроили своих людей, которые задержались в сражении, в оборонительные порядки. Очаги безумного порядка поглотил бормочущий хаос, рыцари кричали и рубили, утыканные стрелами, их позиции растворялись, как яркая соль в гнилой воде. Массар аб Каскамандри, младший брат Разбойника-фанайяла, прославившийся тем, что отрезал себе мочку уха, чтобы продемонстрировать свою решимость присоединиться к Ордалии, а не оставаться номинальным правителем в Ненсифоне, был убит копьем с железным наконечником меньше чем в ста шагах от насыпей Ирсулора. Принц Чарапата и его безоружные рыцари тем временем снова и снова оказывались отброшенными на запад в своих попытках добраться до осажденного короля. Его военачальникам пришлось сдерживать принца, таким сильным было его горе.

Король Умрапатура смотрел, как мир и небо исчезают за завесой Орды. Воздух гудел от визга, пока он не перестал слышать собственные заунывные команды.

Орда приближалась к Ирсулору, и он был всего лишь островом в ревущем море.

Все это время маги продолжали идти по небу на север, вспарывая и сжигая затененную землю. Они уже знали, что один из них, Кариндусу, допустил ошибку, возможно катастрофическую, но у них не было никаких средств для передачи какой-либо альтернативной стратегии – они едва могли видеть друг друга в таком состоянии. В конце концов наиболее решительные из них отказались от своего курса на север, а другие последовали за ними, образуя разбитые когорты, чей обратный путь был отмечен огнем и светом. Некоторые терялись в пыли и никак не могли найти дорогу в Ирсулор, а несколько глупцов продолжили двигаться прежней дорогой, ничего не замечая, и не поворачивали назад, пока не миновали северный край пылевых облаков.

Никто не вернулся вовремя, чтобы противостоять Консульту и его тяжелым ударам.

Прозрачные полотнища тусклой и зловонной охры закрывали солнце, и тень падала на скопления людей, сгрудившихся в развалинах мертвого города. Шранки бросились вверх по насыпи и напали на ощетинившиеся ряды людей, которые стояли сомкнутыми, щитом к щиту и плечом к плечу, как и во время первой битвы. Орда цеплялась за Ирсулор, как за торчащий гвоздь.

Сыны Нильнамеша держали север и запад, просовывая мечи и копья между хитроумными плетеными щитами, почти неуязвимые в своих одеждах из позолоченного железа. Подавляющее большинство из них сражались под древними знаменами Эшдутты, Харатаки, Мидару, Инвойры и Сомбатти, так называемых пяти воинств Нильну, объединенных племен, которые воевали за весь Нильнамеш с незапамятных времен. Никогда еще со времен Анзумарапаты II так много сынов Нильну не выходили за пределы засеянных пастбищами равнин своего дома. Исчезло древнее соперничество, смертельная ненависть, которая так часто натравливала их друг на друга. Исчезли все различия. И казалось сумасшедшим и трагическим безумием, что люди могут поднимать оружие против людей, когда такие мерзкие создания наводнили весь мир.