Воин Яровита

Ограда сделана из дубовых брёвен, а ворота, которые прикрывали две стрелковые башни, обиты металлическими полосами. Всё по делу, а не ради понтов, как думают некоторые несознательные граждане. Это сейчас на Руяне тихо и спокойно, а что завтра будет, неизвестно. И пусть местные жители, а больше всех староста Гнат Дужко, посмеиваются надо мной и говорят, что опасаться некого, я знаю, что они не правы. Опасность есть всегда. Поэтому лучше отгородиться от мира стеной, какая никакая, но преграда для врагов, а рыбаки пусть надеются на близость острога и на лес, который может спрятать их от пиратов и захватчиков. Им-то по большому счёту бояться некого, потому что с них взять нечего и врагов у них нет. А мне после всего, что я видел на материке и слышал от шпионов епископа Адальберта Бременского, надо остерегаться, ибо враг не дремлет.

Хорошо смазанные петли ворот провернулись, створки раскрылись, и я въехал на расчищенный от снега просторный двор. Ко мне подскочил Славута Мох, бывший ротник Новгорода, а ныне ключник боярина Вадима Сокола, как он сам себя именует. Следом за ним от ворот подошёл рыжий паренёк в полушубке, на ходу что-то жуя, Торарин-швед, бывший раб, ставший воспитанником Славуты. Мальчишка подхватил лошадь под уздцы, а я спрыгнул наземь и спросил ключника:

– Всё в порядке?

– Да, Вадим, – ответил пожилой воин.

Я огляделся, заметил стоящих у терема людей, семью из пяти бедно одетых человек – средних лет светловолосого мужика, худую женщину и трёх малявок от трёх до семи лет, – и кивнул на них:

– Это кто?

– Работники. Нам по хозяйству помощь нужна. Вот я и кинул клич по деревням. Эти первые, беженцы из-под Ольденбурга, с саксами не ужились, и их один из варяжских вожаков на остров вывез. Вроде как спас, а дальше-то что? Сейчас зима, и податься им некуда. Венеды, конечно, приютят и едой поделятся, но в общину чужака не примут.

– И они решили к нам податься?

– Ага!

– Из какого они племени?

– Древанского корня.

– Хорошо. Поговори с ними. Если люди работящие и немногословные, то прими. Плату назначь сам. Купи им одежду и приставь к делу. В общем, сам всё знаешь.

– Знаю.

Только я собрался войти в терем, как на дороге показался запряжённый двумя мощными жеребцами-тяжеловозами покрытый рогожками гружёный бортовой возок, явно направляющийся ко мне. Я вроде бы никого не ждал, разве только портного, которого вызвал из Арконы, но он должен приехать на лошади. Поэтому я двинулся к воротам. В случае чего встречу незваных гостей сталью, а там Мох и Немой подбегут.

Повозка остановилась. Возница, типичный ран, кряжистый мужик с короткой тёмно-русой бородкой, слез на землю, оправил потёртый тулупчик, сдвинул набок меховую шапку и, засунув за пояс кнут, подошёл ко мне. Искоса заглянув во двор, он представился:

– Я Мирослав, работник Радима Менко. Прислан к Вадиму Соколу.

– Это я.

– Радим велел кланяться и сказал, что из Волегоща для тебя прибыл груз. Я его доставил.

– И что за груз?

– Самострелы вроде, – пожал плечами возница.

– Ну-ка, посмотрим.

Откинув рогожу, я увидел очередной подарок от жрецов, так сказать, босяцкий подгон. Один к другому в повозке лежали заказанные в Волегоще арбалеты. По первому впечатлению, изъянов не имелось, и я вытащил один. По весу самострел был килограмма два с половиной. Выглядел незатейливо, но в то же время грозно. Покрытое лаком, хорошо обточенное ложе с желобком под стрелу, на нём – стрелковый механизм, который, по моим указаниям, был немного видоизменён и модернизирован. Стальной лук без тетивы, которую при транспортировке никто не натягивал. Спусковой механизм с предохранителем (моё нововведение), шайба, фиксатор и зацеп для тетивы. Ничего сложного, а подишь ты, просто так с ходу подобное оружие не придумаешь, лично я точно не додумался бы. Но ничего, после битвы с ляхами у меня появились образцы. А дальше всё одно к одному сложилось, и оружейники лютичей смогли скопировать самый лучший из них, добавить приклад и сделать удобный спуск. Красавцы! Уважаю!

Вернув арбалет на место, проверил остальной груз. Отдельно от арбалетов лежали упакованные в полотно тетивы. Затем – трофейные самострелы, которые я давал на образец, а рядышком широкие кожаные пояса с крюками и вязанки коротких стрел-болтов с железными наконечниками.

– Славута, – обернулся я к ключнику, он уже был здесь.

– Слушаю.

– Примешь груз и уложишь в тереме. Всё проверь, если что не в порядке, запомни или запиши.

– Понятно.

Я посмотрел на нахмурившегося возницу – мол, не доверяют ему – и подбодрил его:

– Если всё довёз хорошо, получишь ногату серебром.

Теперь нахмурился ключник, который стал воспринимать моё добро как своё собственное и считал, что я транжира. Однако промолчал, кивнул и вместе с возчиком повёл тяжеловозов, которые запросто могли ходить под каким-нибудь европейским рыцарем, во двор.