Воин Храма

Но даже теперь, когда планам его сбыться было уже не суждено, он не переставал думать о том, насколько чище стала его душа, когда он оказался здесь. И даже теперь, во времена гонений, он не хотел бы покинуть орден, если бы только такой выбор стоял перед ним. Не только из-за обетов и не только потому, что быть изгнанным с позором означало опозорить свое имя не только в стенах братства, но и в миру. Здесь, в стенах командорства, души его касался небесный свет, который Леннар не хотел потерять.

Утром он поднялся с кровати с неспокойной душой и с трудом смог вспомнить слова молитв — это был дурной знак.

Улучив момент между службами и едой, впервые за годы пребывания в Ордене Леннар нарушил устав и, отозвав Кадана в сторону, за один из складов, заговорил.

— Ролан желает, чтобы семь дней ты помогал ему и служил, как служишь мне.

Глаза Кадана расширились в удивлении и страхе.

— Сэр Леннар? — голос его дрогнул.

— Хотел бы ты этого или нет?

Кадан спрятал глаза.

— Если таков будет ваш приказ… То я готов служить вам, даже если эта служба будет заключаться в том, чтобы прислуживать ему.

Леннар кивнул.

— Ты боишься его? — спросил он.

Кадан повел плечом, но глаз не поднял.

— Да или нет?

— Это не страх, — тихо произнес Кадан, — он неприятен мне. Я не могу вам объяснить, — он коротко зыркнул на Леннара из-под ресниц, — в ваших глазах чистота небес. В его — колкая сталь. Он может быть вежлив и обходителен, но у меня все тело напрягается, когда он касается меня…

— Он касался тебя? — перебил его Леннар.

Кадан умолк, все еще глядя в землю перед собой.

Леннар на секунду поджал губы.

— Я никогда не видел тебя таким.

— Вы никогда не просили меня служить другому, — выпалил Кадан, и в глазах его вспыхнул знакомый огонь, когда он поднял на Леннара взгляд. — Вы прекрасно знаете, сэр Леннар, что я здесь ради вас. Что я должен сказать, если ваша воля — лишить меня последней радости выполнять ваши приказы?

Леннар торопливо накрыл пальцами его рот, и Кадан послушно замолк.

— Значит ли это, — спросил он, — что если со мной случится что-либо, ты покинешь стены храма?

Кадан смешался.

— Что может с вами случиться, сэр Леннар? — осторожно спросил он.

— Не знаю. Если я буду изгнан или казнен?

— Сэр Леннар… — Кадан перехватил его руку, — если вы поэтому хотите отдать меня… Если это грозит вам…

— Замолчи, — шикнул на него Леннар, — не должно до молитвы произносить пустых слов.

Кадан замолк.

— Так что мне следует делать? — все же решился спросить он.

— Ничего, — ответил Леннар. Опасливо огляделся по сторонам и поцеловал его в лоб, — только обещай, что покинешь братство, если останешься здесь без меня, и сразу же направишься домой.

— Хорошо, но я…

— Тихо, — за углом послышались звуки шагов, и Леннар всем телом прижал Кадана к стене, стараясь укрыть и его, и себя в тени между стропил.

Несколько рыцарей, шурша сапогами по гравию, прошло к заутрене. Леннар выждал еще несколько секунд и, рванув Кадана за локоть, тоже вывел на торный путь — так, будто не было между ними разговора и ничего не произошло.

Только лихорадочный блеск в глазах Кадана выдавал теперь, что между ними только что случился разговор — и что в конце Леннар коснулся его так, как рыцарю Храма нельзя было касаться никого и никогда.

— Ты принял решение? — Ролан снова оказался рядом с Леннаром, когда закончился молебен.

Леннар кивнул, но ответ давать не спешил. Прежде миновал узкий проход, ведущий от часовни к жилым корпусам, и только когда они покинули общий поток идущих со службы людей, произнес, обернувшись к Ролану:

— Пусть нас рассудит Бог.

В глазах Ролана отразилось непонимание, и Леннар отчетливо понял, что к такому исходу тот был не готов.

— Но зачем? — спросил тот растерянно. — Назови причину? Как ты объяснишь это командору?

— Ты все объяснил за меня, брат Ролан. Как бы мы ни договаривались с тобой, оскорбление, что ты нанес, бросает тень на мою честь. Сегодня ты решил произнести его наедине с братом Марком — у меня за спиной. Завтра ты станешь говорить о том, что почудилось тебе, братьям и прислужникам… Всем кругом.

— Если я лгу, — процедил Ролан, — пусть нас рассудит Капитул.

Он хотел было отвернуться и уйти, но Леннар поймал его за локоть и удержал.

— Если ты откажешь мне в праве вызвать тебя, то все узнают, что ты трус. Мне нет смысла скрывать. И чтобы защитить свою честь, тебе все равно придется ответить с мечом в руках.

Ролан скрипнул зубами.

— Ты безумец, — вполголоса выпалил он. — Ты отнимешь жизнь у брата ради благосклонности какого-то шотландского дикаря?

— А ты отнял бы жизнь у меня? Ты угрожаешь мне потерей всего. Так будь готов отвечать за свои слова.

— Хорошо, — Ролан вскинул подбородок. — Завтра на рассвете — устроит тебя?

— Да, — Леннар кивнул и, не желая продолжать разговор, пошел прочь.

А Ролан остался стоять. Ему было страшно — так же страшно, как при взгляде на могильную плиту было страшно Кадану, хотя Ролан и не знал об этом сходстве и причин своего страха не понимал.