Воин Лемурии

— Ты — старый друг повелителя Патанги, — почти шепотом произнес пират. — И я не сомневаюсь: к тебе он испытывает такие теплые чувства, что готов заплатить за твою жизнь любую цену. Хотя, быть может, не совсем. Но, когда я добавлю к своей небольшой, но весьма достойной коллекции друзей так называемого повелителя Запада…

— Добавишь? — хрипло выдохнул Карм Карвус.

— Ну да! Смотри: у нас уже есть сарк Шембиса Элд Турмис, старый Баранд Тон, правитель Турдиса, и юный принц Зул, не далее чем год назад унаследовавший трон Зангабала, ну и еще кое-кто…

— Что же это за дьявольщина! — простонал Карм Карвус.

Лицо Каштара расплылось в улыбке победителя.

— Узнав, что у меня в руках пять или шесть правителей городов его империи, гордый, но человеколюбивый варвар не сможет отказать мне в моей просьбе и не отдать мне трон Патанги. Таким образом, пираты Таракуса одним махом захватят самую большую добычу, самый богатый трофей в мире — саму империю! Если этот тупой северянин вдруг решится сразиться с нами, вы — его приятели — будете медленно, но верно разрезаны на куски. А на стены Патанги мы направим луч безумия, чье действие ты уже мог оценить, когда мы захватили твой корабль. Вот так-то, дорогой мой король. На этот раз золото и камушки не насытят моего голода. Нам нужны короны и царства. И мы овладеем ими, даже если зальем полмира лучами Серой Смерти!

Остолбенев от ужаса, Карм Карвус ничего не ответил. Неужели он послужит тем инструментом, при помощи которого Тонгор и его народ будут обращены в рабство под властью жестокого, бесчестного пирата из Таракуса? Увы, похоже, что так оно и есть.

Глава 2 ЧЕРНАЯ МУДРОСТЬ ДРЕВНИХ ЭПОХ

Забрали его в черный грот под водой,

В загадочную цитадель,

И только дракон над могучей волной

Ревел, словно раненый зверь…

Летописи Тсаргола

Карм Карвус просыпался медленно и тяжело, словно после обморока. Некоторое время он даже не мог понять, где он и что с ним случилось.

Допрос перед троном Каштара давно закончился. Пленнику сообщили планы касательно его роли в качестве наживки для Тонгора и отправили обратно в камеру. Это произошло где-то ближе к полудню. Остаток дня король Тсаргола провел в безутешном отчаянии. Затем в камеру принесли ужин. Обычно это была отвратительная еда, но на этот раз к вполне достойной пище подали вкусное вино. Карвус выпил все до капли и провалился сначала в пелену ярких видений, а затем в тяжелый, похожий на забытье сон. И вот теперь он проснулся, но где?

Он обнаружил, что лежит на мягкой кровати, застеленной шелковым покрывалом. Под головой короля оказалась одна из нескольких обтянутых атласом подушек, разбросанных по кровати. Осмотревшись, Карм Карвус увидел, что находится в просторной комнате, освещенной несколькими медными лампами, свисающими с потолка. В одном углу, на невысокой подставке из черного дерева, инкрустированной перламутром, дымилась большая серебряная жаровня. Голубой дым, исходивший от нее, наполнял комнату приятным ароматом мирра и сандала.

Выложенные полированными каменными плитами стены украшали тонко выполненные гобелены с чересчур откровенными эротическими сюжетами. На длинном низком столике стояла золотая статуэтка, изображающая юную девушку, совокупляющуюся с тремя сатирами. Карм Карвус тряхнул головой и прикрыл глаза. Мозг его работал с трудом, а тело наполнилось странной слабостью. Запах… Аромат благовоний был слишком сладок…

— Наркотик… Что-то в вине…

— Именно так, король Тсаргола, — раздался хриплый каркающий голос.

Глаза Карвуса широко открылись, и он огляделся повнимательнее. Оказалось, что в комнате он не один. В дальнем углу на высоком кресле из черного дерева восседал обритый наголо человек в сером хитоне жреца неизвестного культа. На кресле были вырезаны узоры, представляющие собой головы демонов, фигуры чудовищ и все те же силуэты людей, совокупляющихся друг с другом и с животными.

— Белшатл? Что же это…

Карм Карвус попытался встать, но непреодолимая слабость заставила его вновь опуститься на подушки. Серый колдун кивнул и растянул губы в безжизненной улыбке.

— Ну да, Белшатл… Слабость скоро пройдет, и ты снова станешь самим собой, — сообщил он.

— Но почему?

— Снотворное в вине? Да это же ерунда. Щепотка Розы Смерти, не больше. Еще немного этого же порошка — и ты уснул бы так крепко, что даже смерть не смогла бы пробудить тебя. Но ты мне нужен живым.

Что-то зловещее, безжалостное было в голосе старого колдуна. Карм Карвус с трудом приходил в себя, теряясь в догадках, как он сюда попал, и недоумевая, к чему все эти странные украшения и благовония. Положив ладонь на лоб, правитель Тсаргола попытался сосредоточиться.