Воин Лемурии

Из воды с шумом вынырнула огромная, покрытая чешуей голова дракона. Раскрылась ужасная пасть, обнажив огромные клыки; в глазах рептилии читалось лишь одно-единственное чувство — голод. Видимо, Белшатлу удалось заманить в эту западню одного из ларсов — морских драконов. Теперь Карвусу стало понятно, зачем понадобилось перегораживать устье пещеры.

Неожиданно в голове короля мелькнула смутная догадка… Придав лицу выражение задумчивого сомнения, он почесал в затылке и произнес:

— Эти несчастные в клетках — мертвы или, по крайней мере, безумны. Как же я смогу оценить мощь твоего оружия, если ты показываешь его действие только на беспомощных, запертых в клетках рабах? Кто знает, когда и отчего сошли они с ума? А вот если бы ты попробовал… если, конечно, твоя лампа это сумеет, что мне кажется невероятным… в общем, вот если бы ты сумел победить его…

И Карм Карвус ткнул пальцем в сторону морского дракона. На какой-то миг тень сомнения омрачила торжествующее лицо колдуна, но все же безумное честолюбие и вера в собственное всесилие взяли верх.

— Что? Ты думаешь, мне это не по силам? Ну, я тебе сейчас покажу!

Глаза Белшатла загорелись еще сильнее. Старый колдун подбежал к своей машине и начал возиться с проволокой и рычажками. Из прибора донеслось какое-то глухое биение, словно уханье далекого молота. По стеклянным сферам пробежали и вновь исчезли странные искры и маленькие молнии. Запах неизвестных королю веществ ударил в нос. Карм Карвус попытался не вдыхать этот запах, задержав дыхание. Но запах не исчезал, а, наоборот, усиливался. Карвус перестал обращать на него внимание, думая о другом. Он и сам не знал, ради чего попросил колдуна запустить лампу. Никакого конкретного плана у короля Тсаргола не было, но что-то подсказывало ему, что у него есть реальная возможность если не вырваться на свободу, то уж наверняка убить Белшатла и уничтожить лампу безумия, вдвое уменьшив дьявольский арсенал Каштара. Игра стоила свеч.

Белшатл уже закончил настраивать свое орудие. В неверном свете искр и пламени, вырывающемся из лампы, его лицо казалось застывшей маской жестокости и безумного самодовольства.

— Только не смотри на луч, — предупредил колдун. — Сейчас попробуем. Сначала — на малой мощности.

Стук далекого молота участился, перейдя в глухой гул. Из центрального шара сквозь латунную трубку ударил луч серого, почти бесцветного света. Холодный серый луч пробежал по дальней стене пещеры, спустился к воде, скользнул по гребням волн и остановился на огромной голове вынырнувшего дракона.

Через мгновение глаза ларса медленно затянулись пленкой век. Дракон расслабленно лег на воду, наполовину погрузив в нее голову. Лампа безумия захватила, поработила его слабый разум.

— Именно так была настроена лампа, когда мы захватили твой корабль, — пояснил Белшатл. — Надеюсь, ты помнишь, что твои люди замерли, словно загипнотизированные, уставясь на нее. В этом состоянии разум полностью подчинен тому, кто управляет лампой. Все его приказания будут немедленно исполняться. Помнишь, как твои люди, повинуясь одному слову Каштара, превратились из неподвижных статуй в бешеных псов. Разумеется, дракону нельзя просто так приказать. Животное не понимает человеческих слов, но если я чуть добавлю мощности и увеличу амплитуду вибрации луча, он так озвереет — только держись!

Колдун подкрутил какие-то проволочки и рычажки на своем аппарате, и тотчас же глаза дракона открылись, уже горя безумным огнем. Утробный рев чудовища пронесся по пещере, разрывая барабанные перепонки. Мощный удар гигантского хвоста поднял целый столб брызг и пены.

Карм Карвус затеял это представление без конкретного плана, не зная четко, к чему все это приведет. Теперь он увидел результат — и отскочил назад в ужасе. Страшный дракон разогнался и всем весом обрушился на каменный уступ, на котором стояли лампа и Белшатл. Скала вздрогнула. Еще один удар — и в воздух полетели осколки гранита. Скала треснула.

Тут и Белшатл не на шутку испугался. До этого момента его больной разум готов был следовать за дразнящими предложениями короля, но теперь старик понял, что речь идет о его собственной жизни и сохранности драгоценного инструмента, но было уже поздно. С ужасающим грохотом и скрежетом утес обломился. Лампа безумия рухнула в воду, оказавшись похороненной под грудой камней. «По крайней мере, — подумал Карм Карвус, — у пиратов Таракуса осталась лишь одна страшная машина, что намного увеличит шансы империи в войне против Красного Волка».

В следующий момент радость короля улетучилась как дым. Карм Карвус почувствовал, что и сам летит куда-то вниз. Черная вода и белая пена неслись ему навстречу, а значит, он падал в воду, где яростно метался обезумевший дракон.