Воин (ЛП)

Кэт послышалась боль в его голосе, и она решила дать горцу временную передышку. Было ясно, что кто-то в прошлом Локлана потратил много времени, разъясняя ему его несовершенства.

– Я вовсе не составляла список твоих изъянов. Просто хотела поддержать беседу с тобой, чтобы скоротать время. Если ты предпочитаешь, чтобы мы шагали молча, я постараюсь справиться с этой задачей.

Он склонил перед ней голову так чинно, что она едва удержалась, чтобы не разбранить его и за это.

– Прошу простить меня за мое предположение, миледи. Пожалуйста, сделайте одолжение, продолжайте свой допрос.

Кэт удивленно вскинула бровь на его неожиданно остроумный ответ:

– Это шутка?

– Неудачная, должно быть, если вам пришлось переспросить.

Девушка рассмеялась:

– Но это была попытка сострить, и за это я горжусь тобой.

Она с минуту разглядывала идущего чуть впереди спутника. У него была властная мужская походка, ровная и уверенная, словно он в любой момент ожидал нападения. Это была походка воина, а не дворянина. Его взгляд постоянно обшаривал окрестности, словно в поиске угрозы.

В этом было что-то невероятно неотразимое. И еще она сочла странным, что лэрд оказался здесь без слуги или охраны.

– Ты проделал все путешествие в одиночку?

Он кинул на нее беглый взгляд:

– Бо́льшую его часть. До того, как я сел на корабль, чтобы покинуть Англию, меня сопровождал Язычник.

Кэт улыбнулась при упоминании старого друга. Язычник по каким-то своим личным делам оставил ее и ее семью еще в Шотландии. Он был неприветливым человеком, и все-таки она ценила его дружбу.

– О, как мне его недостает! – воскликнула девушка. – Он такой язвительный и

склонный к меланхолии.

– И ты скучаешь по нему?

– Да. Его озлобленность порой выглядела довольно забавно.

Вместо ответа Локлан внезапно замер и знаками приказал ей остановиться и умолкнуть.

Катарина хотела спросить, в чем дело, но по действиям горца поняла, что лучше затихнуть, не подвергая себя ненужному риску.

Воин пристально всматривался в окружавшие их деревья, склонив голову, словно прислушиваясь.

Катарина подошла, встала рядом с ним и тихонько прошептала:

– Что-то не так?

– Не знаю, – едва слышно отозвался Локлан.

Кэт сглотнула ком в горле. Мак-Аллистер продолжал обшаривать окрестности взглядом, а она внезапно осознала, как близко к нему стои́т. Она уже и забыла, каким крупным мужчиной был Локлан. Находясь рядом со своими братьями, он обычно старался не выделяться.

Но сейчас горец выглядел очень волнующе. У него были широкие и очень мускулистые плечи. Завязки туники шотландца ослабли, открывая взгляду Кэт тугие канаты мускулов на груди. Рука покоилась на рукояти меча, словно готовая к сражению.

Вообще-то Катарина всегда считала блондинов слегка простоватыми и женственными. Но в этом мужчине ничего подобного не было. Локлан обладал суровыми точеными чертами лица, а глаза его обжигали красотой и светившимся в них умом.

Но больше всего ее удивило внезапное желание протянуть руку и коснуться щеки горца, чтобы ощутить украшавшую ее щетину. Кэт и сама не могла объяснить этот порыв, и все же побуждение было таким сильным, что она едва ему не поддалась.

Локлан опустил взгляд на спутницу и замер, увидев отразившееся на ее лице чувственное возбуждение. Он привык видеть вожделение в глазах других женщин, но не в ее взгляде. Такое поведение Катарины одновременно и встревожило его, и вызвало желание. Учитывая далеко не дружественный характер их предыдущего общения, горец не мог поверить, что его тело так отозвалось всего на один ее жаркий взгляд. В некоей самоубийственной части его сознания даже возникла тяга поцеловать эту девицу.

«Ох, парень, – одернул он себя, – поумерь пыл. Ты же не захочешь попробовать на вкус уста этой гадюки. Она самая настоящая баламутка. Не доставало еще связаться с женщиной, которая осложнит твою и без того непростую жизнь».

Это было правдой. Он жаждал покоя. Вождю клана Мак-Аллистеров хватало суматохи, которую вносили в его существование соплеменники, братья и мать, и он не хотел приглашать в свой дом дополнительные несчастья и споры. Ему нужна была покладистая и тихая жена, которая бы умиротворяла его, а не раздражала и сердила еще больше.

Прочистив горло, Локлан отступил от Катарины на шаг и снова взялся за поводья своего коня.

– Что бы это ни было, должно быть, опасности нет. Идем дальше, – произнес горец и снова двинулся по дороге.

Кэт догнала его и зашагала рядом.

– А как поживают твои братья? – спросила она. – Ювин заботится о моей кузине, или Нора уже спустила с него шкуру?

Глядя прямо перед собой, а не на спутницу, представлявшую соблазнительное зрелище, Мак-Аллистер ответил:

– У них все хорошо. И хотя Нора уже угрожала Ювину содрать с него чуток его шкуры, он выглядит так, словно не возражает против этого.

– Но тебя все равно что-то беспокоит.

Эти слова все-таки заставили Локлана взглянуть на Катарину:

– С чего ты это взяла?

– Моя мать обладала даром ясновидения, часть его передалась и мне. Что-то, связанное с твоей семьей, лишает тебя покоя. Я это чувствую.