Воин-монах на престоле

Август Констанций II довольно часто посещал Антиохию. Эта богатая и густонаселенная столица римской Сирии – «око Востока» – «митрополия Азии» – располагалась в исходной точке большой дороги, ведшей в Месопотамию (Двуречье, или Междуречье Тигра и Евфрата), и была наилучшим образом приспособлена служить главной ставкой (штаб-квартирой) римских императоров, когда им приходилось вести войну с персами; Констанций же на протяжении первых десяти или двенадцати лет своего правления вынужден был постоянно вести упорную вооруженную борьбу со своими склонными к постоянным нарушениям заключенных перемирий внешними врагами – персидскими огнепоклонниками.

Август римского Востока был столь же суеверен, сколь и благочестив, часто принимал у себя видных князей церкви и прислушивался к их советам. Примерно с 348 года епископскую кафедру в Антиохии Сирийской занимал Леонтий – миролюбивый старец, ученик святого Лукиана Антиохийского и учитель Аэтия (Аэция, Эция, Этия), о котором еще пойдет речь на дальнейших страницах нашего правдивого повествования. Леонтий был умудренным жизнью человеком и деятельным христианином, более озабоченным процветанием своих странноприимниц и больниц, помощью убогим и больным, чем богословскими спорами и разночтениями. Особенно ожесточенные споры велись в то время в церковных кругах вокруг так называемой доксологической[58] формулы: одни, в соответствии с мнением Флавиана и сторонников никейского вероисповедания, придерживались принятой по сей день формулы «Слава (Господу, то есть Богу – В. А.) Отцу, (и) Сыну и Святом Духу»; другие же объявляли недопустимым ставить три ипостаси Святой Троицы на один уровень, и потому упорно требовали придерживаться формулы, согласно которой между этими ипостасями проводилось более резкое различие: «Слава (Господу, то есть Богу – В. А.) Отцу через Сына в Святом Духе». Обе группы решили проверить, какой из двух точек зрения придерживается Леонтий, но испытуемый не поддался на провокацию и «не дал повода ищущим повод»: после произнесения слов «Слава Богу Отцу» его голос сделался невнятным и неразличимым в непонятном бормотании и откашливании, и лишь при заключительных словах: «Во веки веков, аминь» снова стал внятным, а слова Леонтия – понятными. А после завершения литургии дряхлый епископ сказал, показав на свои седые волосы: «Когда растает этот снег, будет много грязи».

Столь уравновешенный в душевном плане человек явно обладал качествами, необходимыми для того, чтобы быть при дворе на хорошем счету и пользоваться благосклонностью императора. Вероятно, Леонтий порой давал августу Констанцию полезные советы, призывая благоверного севаста проявлять умеренность и осторожность, «не рубить сплеча» (как в буквальном, так и в переносном смысле слова). В его распоряжении имелись многочисленные средства и возможности придавать своим посредническим усилиям дополнительный вес в глазах василевса. Между прочим, он умело использовал авторитет, которым пользовался святой человек – Феофил Индиец.

Феофил, бывший миссионер, ставший епископом и считавшийся чудотворцем, был родом «с отдаленного острова» (возможно – Серендиба, или Тапробаны, позднейшего Цейлона, именуемого ныне, как и в древнейшую эпоху, Шри Ланка) и обладал кожей, «темной, как у эфиопа». Совсем молодым человеком он был доставлен в Грецию с партией заморских заложников, вскоре обратился в христианство и проявил редкостное рвение в вере (что, впрочем, не редкость среди новообращенных по сей день). В момент, когда для августа Констанция II стало, в связи с обострением положения на «Персидском фронте», крайне важно установить добрососедские отношения с кочевниками Аравийской пустыни (за влияние над которыми давно уже боролись Рим и Эраншахр, не ведая о том, что придет время, когда эти арабские кочевники, воодушевленные новой, мусульманской, верой своего пророка Мухаммеда, почти молниеносно завоюют весь Иран и отнимут у Рима его богатейшие провинции – Сирию, Палестину, Египет и Северную Африку), при цареградском дворе пришли к мысли направить «индийца» во главе христианской миссии к главе племен «Счастливой Аравии» (лат. Arabia Felix). Получив в свое распоряжение флотилию транспортных кораблей, Феофил взял с собой двести породистых каппадокийских лошадей и большой груз ценных подарков, чтобы покорить сердце царя пустыни, которого ему надлежало обратить в истинную веру.

Император-воитель Марк Ульпий Траян «Наилучший»