Воин пяти Поднебесных: Пророчество

Они спустились в полуразвалившуюся хижину, которая служила конюшней. Там стоял только осел.

— А Синьдэ? Он едет с тобой?

— Не знаю. В Цзяи его ничего не держит. Впрочем, куда бы он ни собирался, я полагаю, он не уедет далеко от меня.

Они шли вдоль деревянного забора, окружавшего дом Тайши. По ее словам, некогда здесь находился храм древней секты жрецов-людоедов под названием Красные Фонари Дийю, которые поклонялись извращенной форме Тяньди. Их настоятель должен был съесть Предреченного героя, чтобы занять его место в пророчестве. Тайши явилась сюда, после того как пропал племянник одного из ее друзей. Мальчика спасти не удалось, однако Тайши осуществила правосудие, стерев всю секту с лица земли. А потом Облачные Столпы ей так понравились, что она в них поселилась.

Цзяня несколько смущал дом с такой темной и мрачной историей, но, по крайней мере, бывший храм был просторным, а покои — удобными. Наверное, следовало сказать Тайши спасибо за то, что она избавила мир от сумасшедших людоедов, которые хотели его сожрать. Но если эти фанатики желали занять его место, достаточно было попросить. Цзянь охотно бы уступил им мантию героя пяти Поднебесных.

Они дошли до ворот, где Синьдэ и Пахм седлали лошадей и навьючивали их припасами для путешествия. Ханьсу положил руку на плечо старшего ученика с таким видом, словно он опирался на юношу. Синьдэ смотрел на Пахма снизу вверх. Оба негромко переговаривались, почти соприкасаясь лбами. Они стали неразлучны за то короткое время, что провели здесь, — их всюду видели вместе. Цзянь был рад, что Синьдэ обрел родственную душу, хотя немного завидовал.

Лунсянец и монах Ханьсу расступились, увидев Цзяня и Михе. Синьдэ принялся торопливо поправлять седло, потом обошел лошадь. Никаких следов хромоты у него не осталось.

— Готова?

— Что за спешка? — спросил Цзянь.

Он подумал: вдруг друзья согласятся погостить еще немного? Михе никуда не поедет без Синьдэ.

— Тайши наверняка разрешит вам остаться и поучиться у нее. Может быть, мы все сделаемся Шепотами Ветра.

Синьдэ добродушно улыбнулся:

— Это право есть только у одного из нас. И оно принадлежит тебе. Кроме того, у меня дела.

Он протянул руку Цзяню, и тот ее крепко пожал.

Синьдэ посмотрел на Пахма.

— Брат Пахм пообещал помочь мне. Ему нужно вернуться к своему настоятелю и отвезти кольца брата Люманя. Это совсем небольшой крюк, вот мы и решили ехать вместе.

Монастырь Каменного Цветка находился в противоположной стороне от Цзяи. Цзянь не стал придираться. Он повернулся к Пахму, который немедленно преклонил перед ним колено.

— Перестань, — буркнул Цзянь.

Он сам не понимал, отчего его так раздражало чужое поклонение. В Небесном дворце Цзяню кланялись при каждой встрече. А теперь ему от этого было неловко.

— Ты — воин пяти Поднебесных, Предреченный герой Тяньди. Нет поступка благочестивее, чем преклонить колени в твоем присутствии. Когда я поведаю братьям и сестрам о твоем возвращении, верные обрадуются.

— Ты этого не сделаешь, — произнес резкий голос.

Все повернулись и увидели согнутую Тайши, которая ковыляла к ним, тяжело опираясь на палку. Рядом шла Цофи, поддерживая ее, чтобы та не упала.

— Эй, эй, — запротестовала Михе, — я же сказала, ей нужно лежать!

— А что я могу сделать? Привязать ее, что ли? — огрызнулась Цофи.

— Тихо, лекарка, — ответила Тайши и повернулась к Цофи. — Ты тоже помолчи, девочка.

Ни от кого не укрылось то, что она обращалась к ним по-разному.

Тайши помахала клюкой, как дубинкой, подошла к Пахму и стукнула его по голове.

— Ты никому и словом не обмолвишься о Предреченном герое. Понимаешь, Ханьсу? Дай слово.

Пахм помотал головой.

— Не могу. Вэнь Цзянь — живой источник Тяньди. Он не только найден, но и жив. Как я могу скрыть это от верных?

— Если не скроешь, какой-нибудь дурак проболтается кому не надо, и скоро Немые нанесут нам визит. И тогда твой живой источник перестанет быть живым. Понятно?

Пахму не понравился полученный выговор. Великан понурился и отвел глаза. Синьдэ похлопал его по плечу.

— Не беспокойтесь, мастер Линь. Я поговорю с ним. Он не выдаст ни вас, ни Цзяня.

Тайши вздохнула:

— Уж поговори. Если ко мне явятся Немые и я переживу встречу с ними, то разыщу юного Пахма и сделаю себе доспех из его шкуры.

Цзянь и Михе в ужасе переглянулись. Тайши не бросала слов на ветер.

Они простились и пообещали присылать друг другу весточки, а потом Синьдэ, Михе и Пахм отправились по извилистой тропе вниз. Ветер стал холоднее, и Тайши вернулась в дом, оставив Цзяня и Цофи наблюдать за отъездом компании, пока та не превратилась в крошечное пятнышко у подножия горы.

Пусть даже после расставания прошло меньше часа, Цзянь уже тосковал. Он провел в одиночестве почти всю жизнь и наконец нашел друзей — настоящих друзей… и вот они уходили, а он беспомощно смотрел им вслед. Возможно, разлука была временной, как сказала Михе. Но могла оказаться и вечной.

Очевидно, тревоги Цзяня отражались у него на лице.

— Ты грустишь? — спросила Цофи, ласково коснувшись его плеча.

— Мне будет недоставать друзей.