Воин пяти Поднебесных: Пророчество

Каждый шаг казался Сали опаснее предыдущего. Стиснув зубы, она боролась с постоянной приглушенной тревогой, когда скакала вместе с Хампой на паре краденых рабочих лошадей по чжунским полям. Тревога только усилилась, когда они достигли Шиньюнских гор и попытались найти следы беглецов, не попав в руки чжунских патрулей.

Но все-таки они нагнали своих, и Сали несколько недель практически не спала, пока они с Даэвоном и Мали вели почти полторы тысячи голодных и отчаявшихся детей Незры к Травяному морю, а чжунские солдаты наступали им на пятки.

Когда они достигли Травяного моря, начались другие беды. В то время как прочие беглецы радостно кричали, обнимались и пели при виде высоких клонящихся стеблей, Сали гадала, каким образом ее соплеменники, почти все пешие, выживут в этих суровых краях. Море не прощало тех, кто плохо подготовился.

Как ни странно, они вполне благополучно пережили путешествие в недра Травяного моря. Примерно двое из каждых десяти отправились в следующую жизнь, но наконец они обрели свободу.

Волнение в душе Сали росло.

Она окинула взглядом полосу примятой травы, оставшейся позади непрерывно движущегося города. Стебли распрямятся через день-другой. Через неделю никто и не поймет, что здесь прошел механический город, населенный тысячами людей. Впрочем, в настоящее время это поле служило местом для бедняков и переселенцев, которые не могли позволить себе жить в коконах и разбивали лагерь на ночь вокруг Шакры. Сали, направляя коня через толпу, подумала, что минуло почти два года, а Шакра по-прежнему напоминала лагерь беженцев. Когда они приблизились к городу, постоянно грызущий ее Зов Хана ослабел, а потом вообще затих. Без него Сали ощутила пустоту внутри.

Отряд воинов в черных доспехах ожидал ее у подъемника. Никто не вышел вперед, чтобы приветствовать Сали. На нее смотрели с подозрением. Сали ощетинилась: Шакра должна была встречать прибывших теплом и угощением, а не косыми взглядами.

Командир отряда поднял руку и обозрел длинную вереницу катуанцев, шедших за Сали.

— Бросок Гадюки, Искатель Души, тебя призывают в святилище Вечной топи.

— Не сомневаюсь, — буркнула Сали, спешиваясь.

Она передала поводья Мали.

— Это хороший конь, молодой, сильный духом. Не отпускай его, нашим людям он пригодится.

Мали положила руки поверх рук сестры и поцеловала кончики ее пальцев.

— Мы еще увидимся. Если шаманы опять призовут тебя к Возвращению, откажись, сестра. Ты нужна нам. Оставайся здесь, со мной!

И снова это прозвучало как приказ, а не как просьба. Сали улыбнулась, но не поддалась.

— Я исполню свой долг — ради нашего народа.

Она прекрасно понимала, что именно шаманы потребуют от нее в обмен на гостеприимство для беглецов. Никакой клан просто так не примет уцелевшие остатки другого племени. Такого обычая не было никогда. Всего лишь несколько веков назад кланы вели непрерывные жестокие войны друг с другом — так же охотно, как с чжунцами. Только когда Вечный Хан обрел силу, при поддержке Шакры и шаманов народы Катуа объединились.

Сиротам Незры понадобится особая защита, которую могут дать только шаманы. Разумеется, за это придется заплатить. И Сали была готова на любую цену, лишь бы ее люди выжили. Все знали, что закончится именно так, и дети Незры отдали ей подобающую дань уважения. Все, кроме Мали, которая упрямо отказывалась видеть правду.

Сестра не выпускала Сали.

— Ты не бросишь нас после всего, что было. Это несправедливо.

— Рано или поздно мы увидимся с тобой, Веточка. Будь счастлива, моя возлюбленная Малиндэ.

Сали отстранилась и коротко кивнула Даэвону. Тот прижал кулак к сердцу.

Последним к ней подошел Хампа. Он рыдал, не скрывая этого. Более того, он никак не мог решить, поклониться ему или приложить кулак к сердцу, и в конце концов неуклюже сделал то и другое.

Сали обняла ученика и шепнула на ухо:

— Будь сильным, младший брат. Я приказываю тебе найти в Травяном море уцелевших Бросков Гадюки. Они завершат твое обучение. Таков путь.

— Хорошо, наставница.

— Сестра.

Это было самое почетное звание.

Хампа упал на колени, громко плача.

Сали испустила долгий вздох и поскорее отвернулась от своих близких, пока чувства не вырвались на волю. Она направилась к ожидавшему ее отряду, ни в малейшей степени не заботясь о том, положено ли ей почетное сопровождение.

Мали крикнула вдогонку, перекрывая шум леса:

— Я буду ждать твоего возвращения на этом самом месте! Я не уйду без тебя! Ты слышишь, Сали? Я сожгу Шакру дотла, если ты не вернешься!

Крайний кокон опустил подъемник и ждал, когда Сали войдет в город. На полпути, уже над вершинами Травяного моря, она в последний раз оглянулась. Дети Незры сгрудились у подъемника и стояли молча; ряды беглецов тянулись по длинному узкому полю, насколько хватало глаз. Все до единого — мужчины, женщины, дети — прижимали кулак к сердцу. Обычный шум Травяного моря как будто притих. Сама земля платила Сали последнюю дань уважения.