Воин-разбойник

— Войска? Вы хотите, чтобы кто-то пришел и действительно взял под свою ответственность вашу цель? Извините, капитан-лейтенант, это не входит в наши планы. Почему бы Вам и вашим людям не выйти из боя и не вернуться на ваши корабли.

— И как это сделать, сэр?

— Почему бы не вплавь, капитан-лейтенант?

Именно так, черт возьми, они это и сделали.

Даже после того, как остров был занят, мистер Мерфи не сдавался. Каким-то образом он обманом заставил вице-адмирала Джо Меткалфа, командующего оперативной группой, отправить домой слишком много сувениров в виде автоматов АК-47. Разоблачение оплошности Меткалфа в прессе стоило ему четвертой звезды и вынудило преждевременно уйти в отставку.

Как я выяснил для министра военно-морского флота Лемана, главным победителем в операции «Правое дело» был сеньор Мерфи. Несмотря на то, что студенты-медики были освобождены без потерь, четверо бойцов SEAL погибли без всякой причины, командование и управление потерпели полное фиаско, стрелки «Дельты» и Шестого отряда SEAL использовались вместо хирургически точных действий в стиле специальных методов боевых действий как ударные части, потери из-за небрежности и глупости исчислялись десятками, а военно-воздушные силы функционировали, скорее, как профсоюз лифтеров, чем как боевой отряд пилотов. Этого было достаточно, чтобы меня стошнило.

В начале 1984 года меня вызвали в каюту Эйса.

— Знаешь, что было моей головной болью во Втором флоте? — спросил он.

— Приезжие конгрессмены?

— Не строй из себя умника, Дик. Я говорю о настоящей причине для головной боли.

— Нет, сэр.

— Хорошо я тебе расскажу. Дело в том, что военно-морской флот, как институт, настолько сосредоточен на советской угрозе, что мы не тратим ни времени, ни сил на борьбу с другими, возможно, не менее опасными потенциальными противниками.

Я молча кивнул. Я не зря был командиром Шестого отряда SEAL последние три года.

— Терроризм.

— Умница.

Он побарабанил костяшками пальцев по столу.

— Мы военно-морской флот мирного времени, Дик, и мы думаем как военно-морской флот мирного времени. Это создает определенные обязательства, когда речь заходит о борьбе с терроризмом. Немцы, итальянцы, французы, британцы — все они ежедневно имеют дело с терроризмом. Британский флот изучает не только советскую угрозу, но и угрозу ИРА. Французы должны беспокоиться о баскских террористах и «Прямом действии». Немцы — «Роте Армее Фракцион» и Баадер-Мейнхоф. Итальянцы? «Красные бригады». А мы пока просто беспечно идем вперед. А потом вдруг все это дерьмо попадает в вентилятор — какой-то мудак взрывает посольство в Бейруте, или мы получаем разведданные, что иранцы собираются атаковать Шестой флот с помощью дронов-камикадзе или дистанционно управляемых катеров, и мы начинаем беситься, потому что мы не готовы.

— Ну, адмирал, — сказал я, — одна из самых больших проблем, с которой я столкнулся в Шестом отряде, заключалась в том, чтобы убедить чертову командную цепочку, что антитеррор — это то, что нужно флоту.

— Какова обычная реакция?

— Много дыма и зеркал. Большинство командиров было больше озабочены тем, как я играю на их территории, чем тем, взорвет ли их штаб-квартиру какой-нибудь тряпкоголовый. Это было так же плохо, как во Вьетнаме. Знаешь, я и мой взвод появлялись в каком-нибудь лагере спецназа в глуши, и этот чертов командир начинал жаловаться на то, что мы едим его пайки, пользуемся его питьевой водой и не дай Бог, если нам понадобятся пули и гранаты.

— Это было похоже на: «Мы точно сражаемся с одним врагом?»

— Точно.

На лице Эйса появилась кривая усмешка.

— Это как раз проблема.

Он встал и начал расхаживать по комнате.

— Система, — сказал он, — имеет тенденцию становится статичной, неподвижной, негибкой. Это опасно. Мы, как командиры, склонны реагировать, а не инициировать. Это тоже опасно. Почему опасно? Потому что эти условия ведут к самоуспокоенности. А самодовольство — это самый страшный враг, который только может быть у военных.

— Айе-айе, сэр.

— Можешь в задницу себе засунуть свое «айе-айе, сэр».

Эйс положил обе руки ладонями вниз на стол и наклонился вперед, словно гордый проповедник за кафедрой.

— Суть в том, мой мальчик, что мы не готовы. Военно-морской флот к этому не готов. У военно-морского флота есть тридцать гребаных руководств о гребаных общественных отношениях, но ни одного гребаного листка бумаги о том, что делать, если мы столкнемся с возможностью террориста-смертника или дистанционно управляемого катера, наполненного «семтексом». Мы ставим штампы «Совершенно секретно» на миллионы бумаг, но наши самые чувствительные объекты открыты для атаки двадцать четыре часа в сутки.

Я начал понимать, к чему он клонит.

— Послушай, — продолжал Эйс, начав похлопывать ладонями по столу в такт словам, — кто отвечает за безопасность военно-морского флота? Бюрократы. Идиоты из канцеляристов. Они думают обо всем пассивно. Сколько у нас замков? Сколько футов цепи вы используете, чтобы запирать ворота каждую ночь? Сколько контрольных списков? Так, черт побери, нельзя вести охрану, Дик.

Он стукнул кулаком по столу