Воин-разбойник

ПиВи, Щекастик и Еврей придвинулись ближе, когда мой голос стал громче и тревожнее.

— Что Вы сделали? Вы подменили наши боеприпасы в оружейной?

Я кричал в мертвый спутниковый телефон:

— Сэр, это был полный отстой. Черт возьми, ты не можешь повесить трубку….

Полковник «Битл Бейли» заглянул в фюзеляж моего С-141. Он повернулся ко мне.

— Кавторанг, у вас там пиво — это же против правил.

Я двинулся к нему.

— Эй, полковник, как тебе понравится новая дырка в жопе?

ПиВи перехватил меня и вцепился в мой боевой жилет обеими руками, замедляя меня как морской якорь. Он на пять дюймов ниже меня, но он был боксером в Академии и он крепкий маленький забияка.

— Легче, Дик.

Он повернулся к полковнику.

— Я думаю, будет лучше, если Вы оставите нас в покое прямо сейчас, сэр. Мы все немного взвинчены после работы, и для Вас может быть опасно оставаться здесь.

Каблуки Пола волочились по асфальту. Полковник увидел хаос в моих глазах, когда я потащил за собой к нему старпома и он поспешно ретировался.

Пол отпустил меня.

— Он того не стоит Дик.

— Да пошел ты.

Щекастик и Еврей хлопнули меня по спине.

— Привет, шкипер — сказал Еврей.

— Насчет Объединенного комитета начальника штабов и всего этого дерьма — остынь. Все нормально. Мы знали.

— Знали что?

— Что это была задача полного профиля, — сказал ПиВи.

— Что это были учения, — сказал Еврей.

— Никаких потерь. Много стрельбы и ни одной царапины. Плюс — «танго» носили стрелковые очки, все до одного.

Я улыбался про себя. Я выбрал этих людей, потому что верил, что они умны.

— Так почему же никто из вас, тупоголовых, ничего не сказал?

— Я вспомнил надпись, которую каждый боец SEAL видит в тот день, когда он начинает тренировки, — сказал ПиВи.

— Ту, что гласит: «Чем больше пота ты прольешь на тренировках, тем меньше крови ты прольешь в бою». Кроме того, мы никогда не собирали все это вместе, босс, мне показалось, что это хорошая идея, проиграть все это и посмотреть, как оно сработает.

Конечно, он был прав. Я повернулся к С-141.

— Давайте выдвигаться.

ПиВи ударил меня по руке, достаточно сильно, чтобы причинить боль.

— Айе-айе, босс.

Он начертил указательным пальцем круги в воздухе.

— Давайте грузиться парни. Пойдем, выпьем.

Он был прав. К черту всех. Пора было выпить и двигаться домой.

Глава 3

Возвращение домой, это не то, в чем я когда-либо был хорош. В детстве я, конечно, не очень-то этим занимался. Я родился в День Благодарения, в 1940 году, в доме моей бабушки Жюстины Павлик в Лэнсфорде, штат Пенсильвания, крошечном шахтерском городке в графстве Карбон — подходяще, нет? — к востоку от Коулдейла и родного города. Для непосвященных, это примерно полчаса езды на северо-запад от Аллентауна и целая жизнь от Филадельфии. Мой отец Джордж и мать Эмили Тереза Павлик Марсинко так и не добрались до родильного отделения больницы. Типично. Я чех с обеих сторон. Моя мать невысокая и на вид славянка. Мой отец был крупным — чуть меньше шести футов (прим. 1,8м) ростом, темноволосым, задумчивым и с отвратительным характером. Все мужчины в семье — и практически все мужчины в Лэнсфорде — были шахтерами. Они рождались, работали в шахтах и умирали. Жизнь была простой и трудной, и я думаю, что некоторые из них были бы не против вытянуть себя из трясины за шнурки ботинок, но большинство были слишком бедны, чтобы купить ботинки.

Мы жили на вершине холма, сразу за углом от дома Кануча, где мы покупали продукты, и старина Кануч облизывал огрызок карандаша, прежде чем записать то, что мы взяли в гроссбух. Он вел счет и получал от нас деньги в день зарплаты. Наверное, дешевле было бы делать покупки в «Эй-энд-Пи» в шести кварталах отсюда, но вряд ли кто-нибудь это делал.

Вы хотите, чтобы вас знали.

Если я злобный, а есть те, кто так думает, то, вероятно, я унаследовал это от своего деда по материнской линии. Джо Павлик был сварливым, бочкообразным, вечно пьющим пиво сукиным сыном с квадратным лицом и бровями Леонида Брежнева, всю жизнь проработал на шахтах и ни разу на это не пожаловался. Я не помню, чтобы он когда-нибудь жаловался на что-нибудь. Он был настоящим бузотером — одним из тех типичных крутых парней, которых можно увидеть в барах для рабочего класса, с большими, натруженными руками, которые выглядят так, будто они созданы, чтобы лежать около старомодных пивных стаканов.