Воин Русского мира

Травню с ходу не удалось идентифицировать его по запискам Ярослава. Да и бог с ним. Ведь ключевые фигуры бригады — Стас Рей, Барцу Бакаров и чернявый субъект, значившийся в записках только как Клоун, без уточнения имени — стояли тут же рядом, перед шеренгой пустых, толстостенных бутылок из-под игристого вина. Клоун гримасничал, строя забавные рожи. Подвижное лицо его было подобно постоянно меняющемуся лику облачного неба. Клоун хватал стеклотару за горло. Глубокий вдох, резкое, едва уловимое движение — и бутылка разлетается фонтаном зеленоватых брызг. Клоун долбил себя без малейшего сожаления по плечам, предплечьям, груди, затылку, лбу, животу. Казалось, тело шутника было целиком изваяно из камня.

— Фокусник! — процедил сквозь зубы Травень.

Представление закончилось «стрельбой по бутылочкам». Потный амбал дал короткую очередь. Травень едва сдержал смех: ни одна из пуль не попала в цель. А треску-то! А пороховой вони! Бойцы на трибунах заволновались. Командир отдал команду заткнуться, и потный богатырь со своей дорогостоящей игрушкой убрался на трибуны.

Уроженец Выхино, Роман Нестеров — позывной Индеец — выпятив младенческое пузцо меж ремнем и задранным подолом майки, отвесив нижнюю, окаймленную жидкой бороденкой, челюсть, взирал в сторонке на игры своих товарищей. Рассматривать и идентифицировать остальных Травню не хотелось. Вичка ранена и, скорее всего, уже в руках у Сильвестра. Надо побыстрее мобилизовать этот спецкласс коррекции поведения на новый поход к Благоденствию. Может быть, у них есть ещё одна бронированная машина, но если даже её и нет, пусть маршируют, пусть бьются лбами в кирпичную стену. Пусть, наконец, все полягут. А он, под шумок, вытащит девчонку.

Субботняя зарядка между тем продолжалась.

За дело взялся бородатый Барцу Бакаров. Этот бил посуду только о голову и разбивал неизменно с первого раза. Осколки с тихим звяком осыпались на истоптанную траву. Наконец Индеец-Нестеров тоже осмелился на попытку. Он приблизился к шеренге бутылок. Его повязанная пестрой банданой угловатая башка трижды пришла в соприкосновение с зеленым боком бутылки. Белый студень, перетянутый обычным армейским ремнем со звездатой пряжкой, вздрагивал от напряжения. Тщетно. Единственным результатом его усилий явился глухой стук. Темная ткань банданы слегка увлажнилась, белые крапины на ней налились нехорошим багрянцем.

— Тъи должен возненавидет бутылка, — поучал Несторова Клоун. — Думый чито ти бадаешь главаря Пастухов. И бац-бац!

Брат-славянин отобрал у Романа бутылку и, казалось, едва прикоснулся ею ко лбу. Толстое стекло пошло трещинами и развалилось на фрагменты. Роман едва не плакал — теперь не осталось ни одной целой бутылки.

Стас осмотрел спортивную площадку. Землекопы уже разбились на две команды. Тогда Матадор дал сигнал к началу игры. Мячом сразу завладел один из новобранцев, тощенький, лопоухий, губастый парнишка из соседнего городка, когда воин позволил ему увидеть себя. Он должен был явиться. И он явился — воин Русского мира. Пусть несколько позже, чем ожидал Стас и в одиночку. Почему же не пришел его подопечный — беспокойный и слишком уж умный Ярослав Саввич Лихота?

Воин стоял на краю поляны. Высматривал? Оценивал? Принюхивался?.. Убить его сразу?.. Слишком просто. Проложить с его помощью тропку к парнишке, сынку Саввы Лихоты — стоило бы попытаться. Но выгорит ли? Парень продолжает наяривать на своем слишком заметном байке по самым грязным притонам Пустополья. Парень совсем не прост и, похоже, нанятый неадекватным папашей «дядька» с трудом поспевает за ним. Но это не умаляет его достоинств. Такой действительно на многое способен. Обломать такого — особый почет. В случае, если он действительно значим для Лихоты, можно надеяться на высокую награду. Тогда появится возможность «подписаться» под ипотеку и отдохнуть, наладить отношения с женой и, наконец, повидать дочь от первого брака — Настя совсем большая уже. И чужая. Несколько месяцев перерыва жизненно необходимы Матадору. Или несколько недель. Иначе — он труп.

Стас сделал вид, будто сосредоточился на футболе. Клоун, как обычно, сразу взял всю игру на себя. Несколько десятков пар обуви молотили по едва взошедшей траве, порхал над площадкой белый мяч. Новобранцы на трибунах верещали высокими, срывающимися на визг голосами. Матерились однообразно и скучно. Кто-то шмальнул в небо короткой очередью.

Стас подал знак воину, и тот двинулся следом за ним в помещение штаба. Так и поднимался по лестнице на третий этаж, так и шел по коридору следом, не нагнал, не проронил ни слова. Стас уселся на старенький, продавленный диван в дальнем углу. Виктория любила сидеть именно здесь и, если Стас оказывался рядом, всегда укладывала ноги ему на колени. Сейчас воин заговорит о ней. Он намерен противостоять судьбе. Желает исключить Викторию Половинку из числа неизбежных жертв.

Войдя в штабную комнату, воин бегло огляделся. Неужели всерьез рассчитывает уйти беспрепятственно и когда пожелает? Странная самонадеянность для такого опытного человека.