Воин темной планеты

Он снова откусывает от батончика, смотря на меня спокойным изучающим взглядом, словно желая оценить мою реакцию на этот странный маленький сверток.

— Значит, я у тебя первая? — Я всё ещё не совсем понимаю. Он слишком хорошо знал, как обращаться с женским телом. Чертовски уверен в себе и знает, что делает.

— Да.

— Ох. — Я моргаю, пытаясь обнаружить хоть какой-то намек на то, что он меня разыгрывает. — Итак, если не возражаешь, я всё же спрошу, как ты узнал, что делать? — Я провожу пальцами по свертку. Он упакован в материал, словно сотканный из тысяч крошечных переплетенных друг с другом шестиугольников. Странный узор из всех видов цветов: розовый, лиловый, синий, зеленый.

Это восхитительно красиво.

Тарак хмурится:

— Знал, что делать? Конечно, знал. Нас обучают этому, когда мы достигаем зрелости. Это обряд посвящения для всех мужчин.

— Тебя обучали этому? — У меня отвисла челюсть. — Своего рода инициация?

— Этим занимается сендар, специалист по женскому наслаждению. Все мужчины, достигшие зрелости, посещают для обучения сендара. — Он снова откусывает от студенистого батончика и вопросительно смотрит на меня. — А у вас, людей, на Земле нет ничего подобного?

— Нет, — отвечаю я. — Ты хочешь сказать, что все кордолианские мужчины проходят такое обучение? Как, э, ублажить женщину?

— Конечно. Без таких навыков у мужчины нет надежды обрести пару.

— Всё так плохо, да? — Я тереблю разноцветный сверток, пытаясь его открыть. — Полагаю, ваши женщины тоже проходят подобное обучение. — Я вдруг ощутила неуверенность. Как я могу соперничать с кордолианкой?

Тарак смеется удивительно теплым, глубоким голосом. Я никогда не слышала, чтобы он улыбался, не то что смеялся. На мгновение он выглядит невероятно очаровательным, сверкнув белыми клыками на фоне темного рта.

— Зачем женщине такие уроки? Они могут выбрать любого мужчину. Большинство спариваются с несколькими мужчинами.

Я пытаюсь переварить полученную информацию.

— Похоже на неравенство.

— Лишь один из ста кордолианских мужчин имеет надежду когда-либо быть избранным в супруги.

Я впиваюсь ногтями в сверток с шестигранным рисунком, пытаясь его разорвать. Но на самом деле перевариваю то, что рассказал мне генерал.

— Это весьма серьезная нехватка женщин.

Представьте себе женщин на Земле с подобной властью. Со своим личным гаремом. Думаю, все мы тогда слегка опьянеем от подобной сексуальной силы. Как же живут эти кордолианские женщины?

Дерьмо. Меня привезли на планету сексуальных инопланетян с серебристой кожей, которым посчастливилось обучаться искусству наслаждения.

Что тут может не понравиться девушке?

Кроме того, что, кажется, некоторые из этих мужчин мечтают вырезать мои органы. На опыты.

К черту. Руки прочь от моих яичников, ублюдки.

Тарак забирает у меня сверток, на его красивом лице мелькает раздражение.

— Если ты не знаешь, как это сделать, просто спроси. — Он нажимает на упаковке сбоку, и маленькие шестиугольники, складываясь друг в друга, соскальзывает с упаковки, образуя маленький тугой шарик.

Прежде чем успеваю возразить, он выбрасывает его в мусоросборник. А я бы сохранила этот шарик. Потому что он показался мне слишком красивым.

Тарак двигает ко мне контейнер с прозрачной крышкой.

— Последние сто орбит на нашей планете не рождалось ни одной женщины. И общеизвестно, что женщина не может забеременеть, если не достигнет оргазма. Поэтому мы стараемся сделать всё правильно, но пока не добились успеха. — Он пожимает плечами. — Возможно, так суждено. И это знак богини, что нам не дано пережить ещё одну эпоху.

— Это слегка фатально, не так ли, генерал?

— Ешь, Эбби, — игнорирует он вопрос, указав на коробку.

Я смотрю вниз и вижу аккуратные ряды маленьких квадратиков.

Какие-то сладости? По виду они напоминали маленькие шоколадки, но каждый квадратик имел свой собственный дизайн.

Я смотрю внимательнее и понимаю, что некоторые квадратики прозрачные. С светящимися внутри крошечными пятнышками. Эти пятнышки, напоминающие звезды, сливались в разноцветные туманности. Другие квадратики не прозрачные, с изображением далеких планет.

Это же миниатюрные произведения искусства.

— Это действительно еда?

— Попробуй хоть один.

Я беру один из квадратиков, глубоко вздыхаю и сую его в рот. Я словно оголодала. Не знаю, что это такое и полезно ли для людей, но у меня нет выбора. Я не могу позволить себе зачахнуть здесь. Особенно, если мне придется сбегать отсюда.

И тут всё словно взорвалось во рту. От чистейшего, сложного и сладковатого вкуса.

Я никогда не пробовала ничего подобного. И не могу сравнить это ни с чем, что мне доводилось есть на Земле.

Фруктовый, наверное. Слегка походит на сочетание вкуса личи, манго и ананаса. Но с этим инопланетным лакомством даже не сравнить. Как будто те крошечные, замеченные мною ранее туманности расцветали на моем языке.

Конечно, нечто такое вкусное не может оказаться для меня вредным. Мне неприятно это говорить, но эта штуковина оказалась такой же потрясающей, как шоколад. Может, даже лучше. Ни за что. От этой последней мысли я почувствовала себя предателем собственного вида.