Война

— А всё просто. Странно — вы же Лорд Инквизитор! Такие вещи вы должны как орешки щёлкать. Или потомки столь ослабли умом? А может вы вовсе и не Лорд? И не Инквизитор, а? Коллега?

— И Лорд и Инквизитор, — буркнул я, позволяя ему повести меня дальше.

— Тогда печально наше будущее, — он искренне вздохнул: — Смотрите, коллега. Вы признали, что Империя будет существовать ещё как минимум тысячу лет — так?

— Да.

— Что в ней править будет род Дюваль, да?

— Да.

— Что корабли будут не в пример мощней и что если даже мошенник сможет обладать таким кораблём, то что уж тогда говорить об Имперском флоте.

— Я не мошенник.

— Конечно не мошенник, что вы, я рассуждал исключительно в теоретическом поле, коллега. И, если я вас обидел, покорнейше прошу меня простить.

— Хорошо, — я кивнул: — Но всё же, в моих словах был только позитив. Зачем же так? Мы же могли быть полезны….

— Увы, но не могли. Наоборот, ваше пребывание здесь принесло бы нам гору проблем. Мне странно, что вы, коллега, этого не видите.

— Ну так раскройте мне глаза! Ох! — Последнюю фразу я произнёс излишне эмоционально, за что тут же заработал очередной толчок в спину: — Ну, вы там! — Я дёрнулся, стремясь повернуться лицом к обидчику, но коллега держал меня под руку крепко, и всё, чего я достиг — это его рывка моей руки, развернувшего меня в изначальное положение.

— Господа! Проявите уважение! — Инквизитор повернул голову и укоризненно покачал головой: — Всё же это Лорд Империи! А вы? Стволами его… Ай, ай, ай… Нехорошо это, стыдно, господа, стыдно.

Так вот, коллега, — он снова повернулся ко мне: — Безусловно, ценность вашего корабля и вашего экипажа велика. Но, кто поручится, что вы, или вас, не передадут в другие, не дружественные нам, руки? Что тогда? Вы, ваш корабль и ваши знания будут направлены против нас, против Империи. Вы представляете последствия?!

— Но я верный сын Империи! Я Лорд, в конце концов!

— Сейчас, сегодня — да. А завтра? Кто поручится, что вы не смените свои убеждения?

— Я поручусь. Вы не верите моему слову?

— Верю, абсолютно искренне верю, но вас могут уговорить, переубедить, пытать наконец! И ваши знания окажутся против нас.

— Так возьмите их! Я всё расскажу!

— И тогда начнётся охота за теми, кому вы расскажите. А оно нам надо? Согласитесь, что я прав.

— Соглашусь, — буркнул я, понимая резон его слов: — И что? Вы запрёте меня в камере до моей смерти?

— Ну что вы, коллега. Мы, конечно, не так цивилизованны, как вы, но обрекать вас на подобные муки? Что вы! Мы же не звери. И, кстати, мы уже почти пришли.

Он остановился около широких ворот, которые начали медленно раздвигаться, открывая проход в небольшое, раза в два меньшее, чем Зал Аудиенций, помещение.

— Должен вам сказать, коллега, что мне было приятно с вами общаться. — Он сделал шаг вперёд, и я последовал за ним, увлекаемый его рукой.

Помещение, куда он меня затащил, было пустым и холодным. В нём было как-то неестественно зябко и я поёжился, плотнее заворачиваясь в своё облачение.

— Холодно? — уловил моё движение инквизитор: — Ничего, это не на долго.

— Надеюсь буркнул я, разглядывая кучку людей, копошившихся вокруг какой-то невысокой конструкции у дальней от входа стены. Они были одеты в смутно знакомые тёмно-красные сутаны. Заслышав голос моего спутника, одна из фигур повернулась и, всплеснув руками, быстрым шагом направилась в нашу сторону.

— Что так долго? — подойдя, монах поклонился инквизитору: — Мы уже заждались!

Стоявшие в отдалении фигуры раздались в стороны, и я увидел невысокую трубу, вокруг которой были разложены вязанки хвороста.

Нет! Нет-нет-нет! — отчаянно взвизгнул кто-то в моей голове, и я вспомнил свой сон, виденный мной по прибытию из археологической экспедиции, когда чрезмерными возлияниями, отметил так и не состоявшееся тогда расстование с моим экипажем.

— Пошли, — подошедший потянул меня за рукав: — Всё готово, чего тянуть?

— Прощайте, коллега, — мой спутник подтолкнул меня к столбу: — Повторюсь, мне было приятно с вами познакомиться и не буду скрывать — при иных обстоятельствах, я был бы рад более продолжительному общению с вами, но что поделать, — он вздохнул и накинул капюшон себе на голову: — Memento, quia pulvis es, друг мой. Сегодня, кстати, среда.

— Помни, что ты — прах, — машинально перевёл я: — А просто пристрелить нельзя? Не люблю аутодафе, знаете ли.

Нет…. Нееет! Нельзя! Не сейчас! — визг в моей голове усилился и по всему телу прошла волна боли, заставившая меня согнуться в поясе.

— Держитесь, коллега. Всё понимаю — не самый лучший момент, но прошу вас — держитесь. Вы же Лорд!

— Нахххх…. — прорычал я, дёргаясь от судорог, захвативших всё моё тело: — Эт-то не я… Ааааррррхххх…… Это он, сука, древ-вний, гааад!

— Древний? Чужак? В тебе чужак?

— Да, млять…как же больно! Его молекулы, Аааавввв!!!! — я закусил губу, пытаясь сдержать крик боли, но очередная судорога накрыла меня с головой.