Война. 1941—1945

Все же даже эти «ручные» немцы остались дикими. Я много раз говорил, что их не перевоспитаешь; говорю это и теперь, после грандиозной минской облавы. Вот аристократ — обер-лейтенант фон Брокаузен, у него пять орденов и пустота в голове. Он мне заявил: «С помощью самолетов-снарядов мы победим не только Англию, но и Америку, а потом двинемся снова на Россию…» Вот командир 130 ПП майор Кутервальд, который, не смущаясь, говорит: «Я верю в хороший исход. В крайнем случае мы передвинемся несколько на запад. В истории бывали передвижки народов, например, готы дошли до Урала. Может быть, мы обоснуемся во Франции, потому что французов не так много, а страна хорошая…» Вот еще один кретин, капитан Зейферт из 256-го артполка. Этот говорит: «Немецкому солдату не от чего унывать. Вам нужно наступление на десерт, потому что вы едите хлеб и кашу, а мы едим шоколад, пьем вино, и у нас всегда сигареты…» Я привожу эти дурацкие заявления, чтобы рассеять всякие надежды на моральное перерождение фашистов. Многие солдаты мне говорили, что они надеются на самолеты-снаряды и на какие-то фантастические изобретения; немцы, дескать, нарочно пустили союзников в Нормандию, чтобы их уничтожать; Гитлер, видите ли, не отступает на востоке, а «сокращает линии», — говорили это жалкие фрицы, продрапавшие без передышки сотни километров и еле спасшие свою шкуру. Верно сказал мне ефрейтор Эндердт: «Немец туп, как доска, он не способен думать, он на все отвечает: «точно так». Другой ефрейтор, Зуббарк, подтвердил это суждение: «Наш народ стоит, как баран, и тупо смотрит на все происходящее». А солдат Глехшмидт, тот пояснил: «Если Геббельс скажет, что не англичане высадились в Нормандии, а немцы в Англии, у нас это примут за чистую монету». Австриец Зауервайн, лейтенант, мне рассказывал, чем утешали себя немецкие офицеры после разгрома в Белоруссии: «Они говорят: ведь и русские отступали в 1941 году, ведь и англичане ушли из Дюнкерка. Я им пробовал напомнить, что одно дело начало, другое конец и что такая катастрофа на шестой год войны непоправима, но они, усмехаясь, отвечали, что я не настоящий немец, а австриец». А генерал-лейтенант Окснер, вздыхая, говорит: «Маленький немецкий народ успешно сопротивляется», как будто речь идет о бельгийцах или датчанах.

Бойцы не разговаривают с пленными, но сердцем они чувствуют, что немец остается немцем, и бойцы говорят: «Скорей — в Германию…»

Грустны города Западной Белоруссии: мусор, зола, несколько чудом уцелевших домиков. Ракув немцы сожгли, убегая из города. В селе Доры немцы собрали крестьян, загнали их в православную церковь и сожгли. В Ракуве убили 1200 евреев. Жила там русская женщина по фамилии Веревкина. Немцы ее увели. Потом нашли труп Веревкиной в лесу. Дочь 18 лет, не зная, что случилось с матерью, пошла в комендатуру. Дочь не вернулась: ее убили немцы. Тогда семидесятилетняя старуха отправилась на розыски дочери и внучки. Немцы убили и старуху.

Сожжен Ивенец. Там был немецкий палач по прозвищу Чех. Он сам убивал, мучил, пытал. Он замучил 2600 жителей города.

Сожжена и Сморгонь. Здесь можно изучить «национальную политику» немцев. В Сморгони жили белорусы, евреи, поляки. Сначала немцы убили всех евреев. Они объявили, что Сморгонь — это польский город, и начали истреблять белорусов, а потом Сморгонь стала именоваться белорусским городом, и немцы принялись за уничтожение поляков, а 1 апреля 1942 года немцы присоединили Сморгонь к литовскому гау. Немцы надеялись найти громоотвод для ненависти. Но все знают, кто виновник. Белорусы, поляки, литовцы — все ненавидят немцев.

Красная Армия спешила на запад. Гитлер хотел во что бы то ни стало удержать Вильнюс. Немецкие газеты не раз подчеркивали значение этого города для обороны восточных границ Германии. Кроме того, немецкие части, еще находившиеся у Нарвы и в Пскове, нервничали, видя, что Красная Армия подходит к Вильнюсу. Я видел немецкий план оборонительных сооружений вокруг города. Я видел и эти сооружения… Однако порыв Красной Армии был настолько велик, что немцы не успели защитить подступы к Вильнюсу. Начались тяжелые уличные бои. После прорыва немецкой обороны в районах Витебска и Орши штурм Вильнюса был самой трудной операцией.

Как я говорил, немцы не спаслись из Белоруссии. В Вильнюсе сражались новые части. Были среди них стойкие, как, например, полки 2-й авиадесантной дивизии. Были и плохенькие батальоны, составленные наспех из отпускников, жандармов, железнодорожников, обозников. С 3 по 8 июля в Вильнюс прибывали подкрепления. Пришла 671-я бригада, недавно сформированная в Данциге из отпускников, пришел 1067-й полк, кое-как сколоченный в Цвикау. Гитлеру пришлось подтянуть части из Германии. 7 июля в Вильнюс прилетел генерал-лейтенант Штаэль, которому было поручено руководить обороной города. Солдатам объявили приказ Гитлера: «Ни в коем случае не сдавать Вильно». А на южной и на северной окраинах уже были наши части.