Война

Я знала, что он должен быть прав. Это звучало логично.

В то же самое время я не была до конца уверена, что по-настоящему услышала его — по крайней мере, не в том смысле, который важен. Глядя на улицу, я наблюдала, как группа людей лет двадцати с хвостиком тащит женщину за волосы, держа в кулаках бейсбольные биты и металлические защиты костяшек. Лицо женщины опухло от синяков, но я видела, как открывается её рот. Я не могла понять, то ли она тяжело дышит, то ли кричит.

Большинство мужчин, которых я там видела, носили рюкзаки. Некоторые толкали тележки из супермаркета, нагруженные преимущественно оружием и электроникой.

Я вздрогнула, наблюдая, как она спотыкается, пытаясь поспеть за здоровяком, который тащил её за волосы.

Окна были односторонним, так что я знала, что никто не может нас увидеть. И всё же, увидев, как она в поисках помощи посмотрела вверх, на здание, я вообразила, как она видит, что я смотрю на происходящее, просто наблюдаю, как они уводят её, и ничего не делаю.

Эта мысль вызвала у меня физическую тошноту.

Другой из их группы разбил ветровое стекло кадиллака, припаркованного на противоположной стороне улицы, спровоцировав сигнализацию и заставив остальных расхохотаться. Несколько человек присоединилось к нему, разбивая передние и задние фары, окно с водительской стороны. Когда взметнулся флаер, сфотографировав их, а затем ударив электрическим разрядом того, кто держал женщину, двое других замахнулись на устройство бейсбольными битами, а женщина отпрянула назад. Её голова продолжала кровоточить.

Я видела, как она пытается сбежать, пока они отвлеклись.

Я хотела спуститься туда, утащить её с улиц.

Это не первый раз, когда я хотела сделать нечто подобное, но нам отдали категоричный приказ не выходить на улицы и не вмешиваться в местные стычки. Мы не могли допустить, чтобы здесь нас опознал СКАРБ. В этой части штата у Балидора не было надёжных контактов, а все флаеры были военного образца, с вооружением.

По словам 'Дори, нас, скорее всего, оглушат или убьют на месте, если наши лица всплывут в их сетевых базах данных. Даже если флаер не сумеет убить или покалечить кого-то из нас, то если они пошлют информацию обратно, и скоро сюда явятся отряды. С ними будут видящие, причём столько, что мы вряд ли с ними справимся.

Награды за головы каждого в нашей команде (даже за Джона) предполагали не поимку, а убийство с тех пор, как меня и Ревика назвали главными подозреваемыми по обвинению в распространении вируса, который убивал людей.

Теперь нас винили не только каналы с теориями заговора против видящих.

Мировой Суд практически обвинил нас, назвав главными фигурантами этого дела и разослав по всем правоохранительным органам международный ордер на нашу поимку или убийство — всего лишь с лёгким предпочтением, чтобы нас взяли живыми.

Правительство Соединённых Штатов также винило нас.

Я вздрогнула, когда внизу прогремел выстрел, и снова посмотрела на улицу.

Они подстрелили флаер. Я видела, как один пинает его и хохочет, топча электрический глазок. Они догнали и женщину тоже, теперь связав ей руки за спиной чем-то вроде провода. Кровь стекала с одной стороны её лица, пятная белую рубашку. Её глаза были пустыми, ошарашенными, но в остальном она выглядела так, что могла бы работать в юридических фирмах, расположенных в здании напротив нашего.

Я до крови прикусила язык, наблюдая, как они утаскивают её.

Я знала, что подобное происходило по всему городу.

Я знала это, но почему-то ощущала тошноту от того, что просто стояла и ничего не делала в этом маленьком уголке мира, где мы могли бы это остановить.

Ревик помассировал мои плечи, вливая тепло в мой свет.

Он перестал говорить — может, потому что чувствовал мои мысли, а может, потому что не знал, что сказать.

Да и нечего тут говорить, на самом деле.

Апокалипсис начался. Третье и последнее Смещение.

Конец наступил, а я могла лишь наблюдать.

Глава 2 Под водой

Касс проснулась.

Что-то её разбудило. Выстрел, может быть. Что бы это ни было, оно донеслось издалека — настолько далеко, что по звучанию напоминало эхо выстрела, а не сам выстрел.

Или, может, воспоминание.

«Да, воспоминание».

Может быть.

Образ проскользнул в её сознании, ясный как фотография, только с сенсорными деталями окружающих звуков. Она слышала свист пустынного ветра. Огромный, желтоволосый видящий лежал в грязи, лицом в луже собственной крови. От него исходил тошнотворный запах, не только дерьма (хотя и это наверняка было), но и чего-то менее осязаемого, что цеплялось к нему на более деликатном уровне.

Она осознала, что Багс мог ощущать запах болезни.

В этом не было смысла: Багс был видящим, он не мог заболеть вирусом, который убивал людей, но она всё равно ощущала его запах. Он пах смертью. Собственной смертью, всеми смертями… каждой смертью, что последует за этим.

Они все умрут, и довольно скоро.

Она слышала крики, вопли злости и отрицания.