Война

Я заметила, что она смотрела на меня больше, чем на Ревика, особенно на моё тело. Но я решила это проигнорировать, особенно учитывая, что Ревик, похоже, не заметил.

Вежливо кивнув ей и улыбнувшись, Ревик придержал для меня дверь, не отводя взгляда от моего лица.

— …Ещё и вежливый, — добавила я, заставив его снова рассмеяться. — И старомодный. С другой стороны, тебе исполняется сто тридцать два когда? Через неделю?

— Снова шутки про старичка, — сказал он, прищёлкнув языком с притворным неодобрением. — Ты же знаешь, что для видящего я всё ещё считаюсь молодым, ведь так? Это ты у нас до неприличия незрелая. Мы, видящие, не достигаем «средних лет», пока нам не исполнится триста-четыреста. И бытует мнение, что элерианцы в среднем живут ещё дольше сарков.

— То есть, ты извращенец? Вот что ты пытаешься мне сказать?

Ревик легонько подтолкнул меня в спину, переступая порог следом за мной.

— Кто бы говорил. Мне напомнить тебе про последний раз, когда мы были в этом отеле, жена?

— Да, но я-то не отправляюсь на поиски молоденьких видящих, чтобы заманить их в свою…

Потеряв нить мысли, я еле заметила, что перестала говорить.

Я едва не перестала думать, когда мы вошли в атриум шестидесятиэтажного здания.

Глава 16 Колония

Первое, что я заметила — это очередь людей, ждущих за дверями «Красного Флага».

И эта очередь не была короткой.

Пожалуй, она состояла минимум из пяти человек в самом узком месте, которое также находилось ближе всего к входу в сам «Красный Флаг». Очередь расширялась, уплотнялась, огибала препятствия в помещении атриума, превращаясь в густую толпу ближе к раздвижным стеклянным дверям, которые вели к крытому переходу и, в конечном счёте, в главное лобби отеля.

Большинство стоявших здесь казалось мне людьми.

Немногие из них носили такую одежду, которую я привыкла ожидать от среднестатистического посетителя «Дома на Холме». То есть, вместо деловых костюмов или дорогой «повседневной» одежды вроде дизайнерских джинсов, дизайнерских платьев и сумок, оригинальных ювелирных изделий ручной работы с драгоценными камнями, итальянских кожаных ботинок, большая часть толпы была одета в подделки из универмага — джинсы, блузки, футболки, толстовки, поношенные трико, бижутерия, дешёвые свитеры.

Я даже видела несколько поношенных фланелевых рубашек и рабочих ботинок, будто этих людей только что выдернули со стройки.

Лишь несколько женщин носило юбки, и все эти юбки за исключением двух-трёх определённо были не лучшего качества. Что ещё страннее, большинство людей, стоявших в очереди, были молодыми — может, от подросткового возраста до тридцати лет. Нескольким можно было дать лет тридцать пять, но я видела всего одного-двух человек, которые могли быть намного старше.

Выражения их лиц граничили между скукой и нетерпением.

К чему бы ни сводился этот ритуал, он был им уже знаком.

Я видела, как на некоторых лицах скучающее выражение сменилось удивлением, даже шоком, как только их взгляды остановились на мне и Ревике.

Большинство установилось на нас с раскрытыми ртами.

Я постаралась не реагировать на эти пристальные взгляды. Все эти глаза явно узнали нас. Я также видела, что большинство считало нас скорее знаменитостями, нежели массовыми убийцами; хотя судя по взглядам некоторых в толпе, они ещё не определились — вдруг мы попадаем в обе категории.

Посмотрев по сторонам, я быстро забеспокоилась из-за их численности.

Рефлекторно обернувшись назад, я ощутила, как какая-то часть меня готовится бежать или драться. В конце концов, если мои давние друзья из Сан-Франциско думали, что я способна на массовый геноцид, почему бы абсолютно незнакомым людям не считать так же?

И где охрана? У них же обычно имелось что-то в конструкции, чтобы делать нас с Ревиком более незаметными?

Ревик оправился первым.

Твёрдо обхватив ладонью мою руку выше локтя, он аккуратно повёл меня мимо них. Он напрягся всем телом, сканируя лица и, возможно, их свет. Он ничего не говорил, но я заметила, что он очень старательно держался между мной и толпой людей.

Никто ничего не говорил нам, пока мы проходили.

Более того, похоже, что вообще никто не сказал ни слова, и это было зловеще, учитывая размеры толпы.

Лица размывались передо мной, становясь безликими.

Вопреки их численности, выраженное желание защитить в свете Ревика успокоило меня настолько, что я начала поглядывать на другую сторону остеклённого атриума. Сделав это, я осознала, что уставилась туда и почти забыла про толпу, хотя адреналин продолжал курсировать по моим венам.

Конечно, я ожидала, что всё будет иначе. Мы отсутствовали всего несколько недель, но я полагала, что они обезопасят отель из-за карантина — наверное, даже в те несколько дней, что предшествовали самой изоляции.

И всё же в те первые несколько секунд одни лишь масштабы перемен абсолютно шокировали меня.

Водопад оставался в центре пола атриума и лил галлон прозрачной и чистой с виду воды на камни, расположенные прямо над высеченным из камня прудиком.