Война

На какое-то время стало тихо, Джек уставился на свой нож. Затем мистер Оберон, как они все его называли, вернулся к переворачиванию лука, который уже начал гореть. Пока она наблюдала, дым становился все более черным, густым и едким. Как он мог этого не замечать, глядя прямо перед собой? Оба мужчины казались поглощенными, но чем? Эви почувствовала невыносимую печаль из-за их опущенных плеч и постаревших лиц – а ведь им обоим было всего по двадцать четыре года.

Эти двое, вместе с Саймоном, возлюбленным Эви, и камердинером мистера Оберона, Роджером, прибыли в отпуск накануне вечером. Они прибыли сюда за кусочком мирной жизни. Но она ускользала от них. Они не могли спокойно отдохнуть, или сосредоточиться, или долго говорить о чем-либо – так, по крайней мере, они сообщили Эви сегодня в девять утра, стоя на пороге кухни, словно шайка непоседливых мальчишек. Они сказали, что решили делать что-то полезное и помогать готовиться к Рождеству, чем, как казалось, заняты все вокруг.

К слову сказать, ее жених, Саймон, сразу же исчез и отправился в сад, чтобы заняться давно знакомыми ему делами ученика садовника, а остальные двое двинулись прямо в кухню, где им были поручены наскоро придуманные Эви задания. Роджер, некогда камердинер мистера Оберона, предложил почистить сапоги хозяина, но никто в здравом уме не поставил бы и шести пенсов на то, что этому суждено случиться. Он скорее будет клянчить сигареты у проходящих мимо дурачков или жаться по углам с горничными, которые больше ничего не умеют.

– Мы, должно быть, сошли ума, когда согласились, – произнесла вновь возникшая рядом с Эви миссис Мур. – Страшно сказать, мы должны будем покормить шестьдесят раненых солдат меньше чем через два часа, не говоря уже о медсестрах, добровольцах, сотрудниках и родственниках, пришедших на посещение. Мы должны что-то с этим делать, это черт знает что.

Эви вновь взглянула на часы, как будто от этого магическим образом стрелки могли бы вернуться назад на часок. Этого не произошло.

По крайней мере, индейки, гуси и ветчина уже готовились, но рождественские пудинги надо было готовить как минимум два часа, а мясные пироги в комнате с выпечкой ожидали, когда для них появится место в духовке. Большая часть диетической еды, хотя не вся, была приготовлена еще в пять утра, после того как Эви, Энни и две служанки выгнали с кухни мышей, вымыли полы и зажгли огонь в плитах.

Миссис Мур повторила, погрузив руки в карманы своего грубого фартука:

– Да, это точно черт знает что. Пойдем, Эви, с Джеком ты точно договоришься, и, как бы это сказать, вы в некотором роде друзья с мистером Обероном. Он говорит, что твои пироги великолепны, и попросил тебя быть другом для леди Вероники, пока его нет рядом.

Эви жестом попросила ее говорить потише.

– Думаю, не всем нужно знать об этом.

Миссис Мур остановила взгляд на двух молодых мужчинах и тихонько рассмеялась.

– Боже, милочка, да это очевидно. Вы с леди Вероникой практически неразлучны и управляете этим госпиталем так, как будто обе были рождены, чтобы командовать. Я списываю это на ту суфражистскую ерунду, которой вы обе увлекаетесь, но, как бы то ни было, получается у вас неплохо. И, между прочим, брать на себя ответственность – это дело, требующее практики, так что привыкай.

Миссис Мур поджала губы и пожала плечами.

Эви состроила гримасу.

– А, великолепно, и кто именно эта главная повариха, с этими самыми плечами, на которые должна лечь ответственность? Но боже, кажется, они сейчас слишком заняты – ими пожимают! Я так понимаю, вы намерены уйти?

Миссис Мур улыбнулась.

– Совершенно верно, и, поскольку предусмотрительность – это важнейшее из человеческих достоинств, а ты прекрасно осведомлена, милая Эви, что мы разделяем обязанности главной поварихи, а у меня ревматизм и все из этого вытекающее, то просто делай выводы. Пойми же, если ветер поменяется, ты останешься на месте, подумай об этом. Девочки все еще отчищают морковку от опилок на складе, а тебе нужно оказать влияние на эти две несчастных потерянных души, особенно на этого эксперта по луку, который явно намерен сжечь дом. О чем ты вообще дума…

Эви прервала ее, увидев, что лопатка снова зависла в воздухе, а нож опять вонзен в точилку.

– Я вспомнила, как один наш пациент, капитан Нив, говорил, что, когда первый раз приехал сюда, мог чувствовать только запах крови, грязи и нечистот. Я подумала, что хотя бы лук сможет пробиться через все это. Очевидно, нет.

Миссис Мур кивнула, оперлась на стол, подмигнула, и Эви поняла, что ей нужно присесть.

– Эви, что же такое они видят, чего не видим мы? – Она указала рукой на Джека, который уставился в пол после того, как воткнул в точилку нож, а потом на мистера Оберона, который тоже смотрел во все глаза, но уже на белую замызганную плитку за плитой, крепко держа в руках лопатку. Дым распространился уже повсюду, а лук стал непоправимо черным и вялым из-за такого отношения. Миссис Мур ткнула Эви в бок. – Скорее убери их отсюда, пока остальные волонтеры не вернулись с перерыва, ты знаешь, как здесь любят болтать.