Война

Ричард осмотрел подвал и нашел несколько пустых складских помещений, которые могли, по его мнению, послужить для административных целей, если война продолжится, но которые требовалось электрифицировать. Он выбрал одно, которое находилось ближе всего к залу для прислуги, для своего кабинета, и занялся приобретением всех стерилизаторов, которые только мог найти, для сфагнового мха, а также руководил электрификацией подвала и чердака. Все это он делал за свои деньги, что сильно истощало его ресурсы, но на чем он настаивал, говоря, что это меньшее, что он может сделать в военное время. Создавалось такое впечатление, что телеграмма Потти, а также срыв Вероники подтолкнули его на новый уровень и даже улучшили его память. Или дело было в том, как иногда думалось Веронике, что всем им казалось, что если они будут усердно трудиться и будут очень, очень хорошими, то они каким-то образом смогут заслужить жизнь для своих мужчин? Когда Вероника впервые появилась на кухне после двух недель затворничества, ей сразу же было предложено какао и медовый пирог от Эви, а также крепкие объятия. «Все будет хорошо», – сказала Эви тогда. Удивительно, но какая-то часть Вероники поверила в это.

Сейчас же она взяла лицо Ричарда в свои руки и поцеловала его.

– Работа помогает мне проживать день за днем, дорогой, и, словно плотина, удерживает меня от того, чтобы убиваться по любому поводу. Но потом что-нибудь обязательно просачивается – как та новость про газ, который немцы использовали в Ипре, что значило, что мы тоже его используем… И к чему в итоге все это приведет?

Ее голова раскалывалась от усталости и, может быть, еще от нескончаемого сверления в коридоре, с которым рабочие проводили электричество в их подземный мир.

– Ты должна попытаться поспать, дорогая.

Она улыбнулась.

– Я пытаюсь, иногда, после… – Она поцеловала его снова, вспыхнув при воспоминаниях об удовольствиях этих темных часов, ведь теперь он окончательно окреп. – Но это кажется неправильным – сейчас, когда Оба нет, а следующий конвой уже на подходе. Так много поломанных душ и тел, день за днем.

Ричард прижал ее к себе сильнее, целуя в шею.

– Я знаю, что говорил это и раньше, но моменты счастья – это не преступление. И я знаю, что еще говорил тебе, что ты работаешь в палате экстренной помощи уже три недели, так что не попросить ли тебе Матрону о стандартных сменах?

Вероника покачала головой.

– Я полезна, я учусь. Я нужна. Конечно же, я предпочитаю это уборке. Это заставляет… Помнить, как Эви сказала «предположительно».

Он поцеловал ее в лоб.

– Эви права. Всегда остается место сомнению. Думай об этом, а не о другом.

– Какие могут быть сомнения по поводу всех четверых? Одного снаряда было бы достаточно. – Вероника заставила себя остановиться. От этого не было никакого проку, только вред. Она повела плечами, и Ричард ослабил свою хватку, повернувшись к столу. Он подал ей отчеты по расходам, которые доктор Николс составил перед тем, как уйти в отпуск.

– Вот, это то, за чем ты пришла, дорогая моя девочка, о чем просил Нэрнс. Ты говорила, что Эви прибавит это к цифрам по кухне, верно? Я изучил их и готов согласиться с тобой в том, что они адекватны.

Временный начальник медицинской службы, доктор Нэрнс, активно навязывал себя и свои идеи Матроне, а все это утро изводил леди Веронику как коменданта просьбами предоставить ему актуальные отчеты по расходам госпиталя.

– Кажется, он невероятно интересуется нашими счетами и гораздо меньше озабочен пациентами, чем Николс, – отметил Ричард.

Вероника пробежалась по бумагам глазами.

– Полагаю, у каждого свои методы, а мы еле вписываемся в бюджет больницы. Но, во всяком случае, фонд, который ты основал для поддержки рабочей программы, не находится в области его интересов, и поэтому он может держать свой нос подальше. Он и правда как будто находится одновременно повсюду, как сильная сыпь – как-то так выразилась Эви. Ты уже получил ответ от кого-нибудь из своих корреспондентов? Я понимаю, это непросто, ведь люди с опаской приближаются к тем, кто скорбит, но больше всего нуждается в общении. У нас есть чайные вечера, а на время более теплой погоды запланирован праздник, но это все для госпиталя. – Она судорожно набрала ртом воздух, видя, как терпеливо улыбается ее муж, но ей нужно было продолжать говорить, продолжать оставаться заинтересованной и работать. Это то, что делала Эви, но что она не делала? Она была как сила природы, эта девочка.

Из коридора послышался грохот, потом крики.

– Эй, поосторожнее, эта штука чуть не упала мне на ногу.

Сверление продолжилось.