Война

Оберон отсалютовал в ответ Доусону и пронаблюдал, как он уходит. Он повернулся к Джеку:

– Мне нужно ехать, но у меня есть план, и я вытащу тебя отсюда, я обещаю. И Саймона, – он протянул руку, его лицо было бледным, а глаза – умоляющими.

Джек смотрел мимо него на людей, стоящих своими группами, покинутых своими офицерами.

– Мне так жаль, Джако. Я хотел остаться, – прошептал Оберон. – Я хотел бежать с тобой. Вернуться вместе.

– Так почему ты не сказал «нет»? – Джек тоже шептал и пытался держать голос ровно, хотя был зол до такой степени, что сжал кулаки. – Ты нужен своим людям, ты сам так говорил.

– Я сказал «нет». Из этого не вышло ничего хорошего. – Рука Оберона была все еще протянута ему. Весь Северный Тайн смотрел на них. Джек отдал честь, не обращая внимания на его руку, и зашагал к своей группе, ничего не сказав, только чувствуя, как разочарование подкатывает к горлу, словно тошнота. Он уезжал, а ведь Джек думал… Он потряс головой. И что же он думал, глупый идиот? Конечно, Оберон уезжал, это то, что делают начальники, они никогда не становятся твоими друзьями, они просто отправляются в симпатичный лагерь с симпатичным чертовым слугой.

Офицеры начали загружаться в грузовики. Охранники все еще стояли в полной готовности. Перекличка была закончена, и солдаты собрались у восточного входа. Саймон догнал его.

– Это было нечестно, Джек, проигнорировать его протянутую руку, на глазах у всех тем более. Ты прекрасно знаешь, что он хороший офицер и должен делать то, что ему говорит майор. Он достаточно спорил с ним, он сидел в фургоне для перевозки скота вместе с нами и мирился с тем, что от тебя пахнет дерьмом. Могу поспорить, что у них там пахнет розами. Он гнул свой горб вместе с нами в карьере, пока остальные снобы стояли и наблюдали.

– Заткнись, капрал. Я должен был убить его, когда у меня был шанс.

Джек слышал, как заводят грузовики, слышал, как кричит майор Доббс:

– Черт тебя возьми, Брамптон, двигайся уже.

Надо всем этим гремела артиллерия, а снизу дрожала земля.

Он услышал за их спинами голос Оберона:

– Они могут немного подождать, сэр. Капрал Престон, позвольте вас на минутку.

Джек глядел на то, как Саймон спрашивал разрешения у охранника поговорить со своим офицером. Потом, когда они шагали к карьеру, Саймон протянул Джеку портсигар Оберона:

– Это для обмена. Мы можем получить за это немного солонины от сержанта фельдфебеля, как они его называют.

– Я лучше буду голодать.

Дейв и Чарли сказали хором:

– А мы уже!

Все вокруг рассмеялись. Немного погодя Джек улыбнулся и тоже рассмеялся. Это то, что они должны были делать, или давно бы свихнулись.

Глава 8

Истерли Холл, 21 мая 1915 г.

Эви читала открытку с символикой Красного Креста от Джека, которую мальчик-почтальон только что доставил в дом ее матери во время ее полуденного перерыва. Лицо Томми буквально разрывало от широкой улыбки.

– Спасибо тебе, Господи, дружок, – шептала она. – Боже, спасибо, Джек.

Как будто солнце вышло из-за туч и согрело землю, и все насущные проблемы Истерли Холла просто исчезли. Открытка была адресована Милли, как ближайшей родственнице, но ее не было дома, она была в поместье, занималась стиркой, или бегала за сигаретами с сержантом Пирсом, или что-то в этом духе. Но все, что имело значение, – это что Джек был в безопасности; значило ли это, что и Саймон тоже? Эви отрыла свой велосипед в сарае на заднем дворе и поехала навстречу ветру, вниз по дороге на Истон, к дому Престонов. Она увидела Этель Престон в туго замотанной на плечах шали, решительно направляющуюся из Истона навстречу ей; слева от нее возвышались горы шлака, а рядом рабочие спешили на дневную смену. Когда она увидела Эви, она помахала открыткой в своих руках:

– Цел, он цел. Наш парень цел. – Ее лицо светилось от радости, впрочем, не более чем лицо Эви.

– Я должна пойти к маме и папе, они в Холле. Нэрнс меня не увидит, он думает, что я до сих пор отлеживаюсь дома, – сказала ей Эви.

Этель рассмеялась.

– Что тебе и стоило бы делать, а не удирать при каждом удобном случае, чтобы помочь миссис Мур, со все еще больным плечом. И не забудь сказать Милли, она должна узнать в первую очередь. Она наконец перестанет носить черное и донимать капитана Уильямса по поводу дополнительной платы по вдовству. А я пока на шахту – сообщить своему старому дураку. – Этель развернулась на каблуках, и Эви слышала, как она напевала, спеша на шахту, и рассказывала новости всем встречным друзьям:

– Представьте, Саймон и Джек живы и здоровы!

– А мистер Оберон? – спросила миссис Уилсон, жена кузнеца. – Мой старик просто обожает этого юнца.

– Эви скажет нам, если узнает, – ответила Этель, поспешно проходя мимо судачащих женщин.