Война

Ну а представители госбезопасности, что было, дернулись к капитану Тимошенко, остановились. Гадать и не надо. Этот Хорошавин, должно быть достаточно силен, чтобы не бояться репараций, так как все силы сейчас нужны на фронтах, а он думаю, четверка, так что... совсем от неприятностей он не отделается, только вот штраф или что там ему присудят, не идет в никакое сравнение с загубленной жизнью парня.

Мрачное удовлетворение от содеянного как миазмы заразной болезни расходилось во все стороны от Хорошавина и его свиты. Веселиться он вздумал, сука.

— О-хо-хо, — с помпой появился среди нас незнакомый мне генерал-майор, воспользовавшись чем-то очень похожим на телепортацию, закрылось за его спиной огненное кольцо, из которого он вышел.

Вот новый командующий шестой армии и явился, не запылился.

Улыбчивый, краснощекий толстяк с пузом себя больше, упакованный в дорогую, пошитую с иголочки форму, с кучей наград на груди и золотым шитьем ниткой. На голове у него выделялся островок лысины, глаза же так и лучились улыбкой. На плечах шубка викуньи.

На первый взгляд шут гороховый, но нет. Дураки или шуты не становятся командующими.

— Нарушаешь, Витечка, — по-дружески приобнял он Хорошавина за плечи и все стало ясно.

— Что вы, Андрей Андреевич, — подобострастно улыбнулся Хорошавин генерал-майору. — Свита развлекается. Люди рвутся в бой, вот и случаются оказии. Уж извините.

— Хе-хе. Ну, ничего, ничего, дело-то молодое, — потрепал он сорокалетнего мужика выше его на три головы за щёку, прощая шалость.

Я же, как и треть присутствующих из тех, кто имел голову на плечах не только для того чтобы в неё есть, мрачнел все больше.

— Князь Суржик, — начали кланяться ему все вокруг, выражая почтение, сделал это и я. Ну его... С таким количеством врагов как у меня, надо держаться настороже. Похоже, порядки в армии меняются, и мне придется утроить бдительность. Дерьмо. Никак не думал, что всё вокруг снова превратится в то змеиное кубло, что творилось в моем детстве в Москве, где на приемах, на которые меня иногда таскали, дуэли до смерти и выяснение отношений — нормальное дело. И вот такое, случалось через раз.

Хочу обратно в Сибирь.

— Присаживаемся ребятки, присаживаемся, — сладко позвал всех за собой генерал в соседнее, до того закрытое на ключ помещение, где был установлен центральный стол, окруженный гораздо большим количеством стульев и разномастных кресел. Все места были подписаны.

Так за центральный стол во главе с генерал-майором присели только лишь генералы и полковники, из кудесников. Командующие своими собственными дружинами, преобразованными в полки, дивизии и бригады. Основная сила нашей армии. Вокруг же уселись все остальные, оказался я среди командиров нашей дивизии на более почетном месте, чем даже ее командующий, Власов Дмитрий Сергеевич, сидел тот позади меня.

— Ну-с... — Поставил локти на стол князь Суржик, внимательнейшим образом вначале оглядев тех, кто сидел за «взрослым» столом, а потом и за стульями вокруг, где на первых местах, ближе к главному столу умастили задницы одни лишь кудесники.

Пока он всматривался в гербы вышитые на груди сидящих, шмякав при этом губами, я провел нехитрые расчеты и у меня вышло, что в нашей седьмой армии насчитывается три кудесника пятой ступени с Суржиком во главе, семнадцать четверок и, ещё раз пересчитал я тех, кто сидел на стульях в первых рядах, чуть больше сотни третьих. С учетом количества фронтов и армий, то на то, и выходило.

— Чем порадуете? Почему стоим, когда должны гнать турок к морю? А? — Погрозил он нам всем пухлым пальцем.

Очевидно, отвечать ему никто не собирался. Тишину так никто и не разорвал.

— Кто у нас глава моего штаба? — Вновь спросил Суржик и с места поднялся генерал, сидящий на задних местах. Не кудесник, обычный человек.

— Ну, дорого мой, докладывайте, — доброжелательно обратился к нему могучий кудесник с добрым лицом, которым никого тут не обмануть.

— Кхым, — вышел вперед глава штаба, потянув из угла этой огромной комнаты школьную доску на колесиках, были отмечены на ней передвижения противника. Взяв указку, он начал доклад.

Так продолжалось два часа, заслушал главу штаба, и генералов Суржик, обсудив с ними проблемы и решения. После распределил с кудесниками пятой и четвертой степени смены, когда их задача держать щиты над армией, а после, приказав задержаться подле себя только тех, кто сидел за «взрослым» столом и принимал важнейшие решения, спуская их «вниз», остальным позволил отправиться восвояси. И зачем спрашивается, надо было в срочном порядке собирать нас всех? Тьфу. Зараза.

Покинув мрачный блиндаж, на выходе из которого отчетливо пахло кровью и, рассказав обо всем случившемся Михаилу, дожидающемуся меня снаружи, мы нога в ногу, не торопясь, пошли в направлении своего полка.

— Я видел, как выносили трупы, — неприязненно посмотрев назад, сказал Михаил.

— Трупы?

— Четыре мешка.

— Фью, — присвистнул я. — Выходит тот парень, о котором я тебе рассказал и правда не единственная жертва игрищ князей сегодня.