Война

Однако удивление и любопытство не могло затмить того факта, что мне открыто бросали вызов. Светлейший Хрен хотел помериться, у кого длиннее и я не собирался отказывать себе в удовольствии поставить святошу на место.

Чёрное пламя вспыхнуло вокруг меня, мгновенно оттеснив святую силу до середины комнаты. Сейчас я контролировал силу, так что разрушений подобных тем, что спалили часть волос на головах кардиналов, не последовало. Но, как и у моего оппонента, полная сила не могла не сказываться на окружении. На ранге Воплощения энергия в принципе начинала резонировать с миром и ни я, ни он уже не могли с этим ничего поделать. И на моей половине хором Святейшего Отца разрушения были куда серьёзнее. Даже усиленный святыми заклинаниями камень пола, стен и потолка начал темнеть и крошиться.

Впрочем, урон, наносимый аурой, ещё ни о чём не говорил. А вот тот факт, что чернота почти сразу захватила две трети помещения, остановившись лишь в паре метров от ног Светлейшего Утырка, был уже куда более показателен. И на самом деле это было предсказуемо. Да, он был на средней стадии Воплощения, а я на начальной. Но чёрное пламя состояло из пяти различных типов энергий, так что мой запас энергии был в пять раз больше, чем должен был. К тому же свою лепту вносила и телесная магия, которая была не так хороша в создании зрелищных визуальных эффектов и аур, но по силе нисколько не уступала стихийной. В результате, несмотря на разницу в стадиях, я был куда сильнее. И даже преимущество святой магии перед запретными энергиями в моём случае не было козырем.

Кардиналы и тем более Святейший Отец, бывший лишь Живой Крепостью, давно спрятались за спину Воплощения, с ужасом глядя на меня оттуда. Однако судя по взглядам, что они бросали на Светлейшую Сволочь, троица всё-таки ещё надеялась, что зло будет повержено. В конце концов, это ведь было «правильно», для этого ведь создавалась святая церковь трёх богов — уничтожать монстров. К их сожалению, исход был уже определён.

Да, мой оппонент мог использовать свой аспект или какие-нибудь ещё приёмы из наверняка обширного арсенала, накопившегося за тысячи лет. Но тогда я ответил бы тем же. А в итоге, если бы всё вылилось в реальное сражение, в первую очередь пострадала бы Астранта, чего Светлейший Хрен точно не хотел. Понятно, на что он рассчитывал — подавить монстра с помощью святой магии, именно для этого и созданной. Но всё пошло по одному месту. И теперь он, первый начавший пушить перья, оказался, как говорят, на спине тигра. Соскочишь, проявишь слабость, дашь понять, что ты проигрываешь — и тебя сожрут.

И честно говоря, мне очень хотелось начистить заносчивому гаду рыло. Но воспоминание об ощущении опасности, исходящей из центра человеческого мира, в который уже раз дало победить рациональности. Он и остальные Воплощения были лучшим вариантом для пусть вынужденного, но всё-таки союза. Выбравшиеся из плена полигонов монстры, уверен, в девяноста девяти процентах случаев присягнут на верность Демиургам. И только ему, Рею и остальным, пятнадцать тысяч лет властвовавших в мире над головами королей монстров, было не выгодно воцарение последних. А потому я, пообещав про себя, что делаю это в первый и последний раз, позволил Светлейшему Рылу это самое рыло, вернее лицо, сохранить.

— Может быть мы всё-таки поговорим?

Ломался он не долго, видимо так, чисто для вида.

— Ну… давай поговорим.

— Имя?

Из-под сальных волос на меня зыркнули полные гнева глаза. Но на этот раз перечить он всё-таки не стал. Побоялся.

— Хобард.

Судя по удивлённым лицам кардиналов и Святейшего Отца, они это имя тоже слышали впервые. Да, кстати.

— А вас троих как зовут? — я ткнул пальцем в главу церви и кардиналов.

Бросив взгляд на Воплощение, мужчины поспешили ответить. Главу церкви звали Астио, чёрный кардинал был Легро, а пурпурный — Нирамо.

— А я Ганлин, как вы уже поняли. А теперь кыш отсюда, взрослым надо обсудить взрослые дела.

— Идите, — кивнул Хобард.

Троица тут же удалилась.

— И что же тебе надо? Хочешь доломать и так порушенный тобой мир?

— Его разрушил не я, а Король и Демиурги прошлого.

— Но ведь именно ты своим вознесением запустил спавшее заклинание. — Мне в грудь ткнулся тонкий и длинный палец с таким же длинным и тонким нестриженным ногтем.

— Какая шикарная логика! — я отбросил его руку. — То есть вы на полном серьёзе считаете, что я должен был просто дать себя убить? Я хочу власти, также, как и вы все. И не собираюсь извиняться за то, что стремлюсь к своей цели любой ценой. Катаклизм в любом случае произошёл бы, рано или поздно, не благодаря мне, так из-за какого другого сосуда. Так что прекращай нести бред.

— Ну и чего же тогда ты хочешь?

— Ты глухой или идиот? — в ответ на эти мои слова у Хобарда очень забавно дёрнулся глаз, — я хочу власти. А властвовать над разрушенным миром — такая себе перспектива. Тем более что прямо сейчас есть ещё и Демиурги. Они ведь и для сам сейчас худший из кошмаров, верно?

— Ты их тоже почувствовал?