Война

Ну что же, сейчас будем играть в это словесное карате.

— В какой помощи от меня вы нуждаетесь?

— Ну, смотри… У нас тут не будет ни мужиков, ни бродяг, будут все равные! Они же вас используют для своих интересов…

— Но люди же все не равные? — осторожно возражаю. — Я думаю, вы с этим согласитесь… Извините, не знаю вашего имени-отчества…

— Евгений Валерьевич.

— То есть объективно я должен вам помогать, ведь мы же фактически тут с вами живём, и в моих интересах, чтобы всё было тихо и мирно.

— Вот! Ты меня понимаешь!

— Да… Но вот смотрите, вы только что сами рассказали, что козий барак вас больше всего раздражает: формально там все равны, и что? Вы хотите, чтобы весь лагерь такой был?

Калаш, как и все маньяки, как-то резко поменялся в настроении и спросил ещё раз: буду ли я ему помогать?

Я ответил то же самое. Он позвал дневального и приказал ему отвести меня назад.

Фух-х-х… Вроде всё хорошо прошло. Всё как Лёха учил когда-то:

«Атака противника должна уходить в пустоту. Мягкая сила».

* * *

Нас держали взаперти, еду передавали в кормушку. Была проблема с водой — её просто не было, того, что приносили, едва хватало напиться. Утром залетали со шмоном, всё переворачивая. Били «козлов», которые приехали с нами по этапу, требовали выдать телефон, который мы якобы прячем.

Пугали понедельником. Сказали, что всех поведут на хозработы. Для мужика работать на промке приемлемо, а вот хозработы (возле штаба подметать) — западло.

Вечером пришла братва вместе с мусорами. Это были Абхаз (у него фамилия похожа на слово «абхаз», сам он русский из Мариуполя) и Давид, тоже русский, на 57-й был за бараком. Бывалый бандит и боксёр, но уже впавший в стадию алкоголизма и деградации.

— Что у вас тут? — спросил Давид.

— Да шо?! Собаками травили, пиздили, как коней резиновых… — резко начал Толик.

— Слышь! Что ты хуйню несёшь?! Кто тебя собаками травил?!! — орал в ответ Калаш.

— На, смотри!! — Толик оттянул спортивки. Там следы от укусов.

— Дайте нам с мужиками поговорить, — Давид попросил оперов уйти. Те нехотя согласились и ждали за дверью.

Абхаз начал втирать что-то про пацанячий дух и то, что вчера был мусорской беспредел, поэтому ко всем, кто вчера взял тряпку, вопросов нет. Затем они ушли.

* * *

14 декабря 2015 г.

Утром в понедельник половину зеков забрали на хозработы в столовую и скотный двор. Остальных повели на баню. Завхоз бани Серёга Банщик, досиживавший пятнашку за убийство, зашёл к нам, пока мы переодевались, и сказал:

— Пацаны, кто здравый? Давайте ко мне на баню работать. Они от вас не отстанут.

Мы даже ничего не ответили.

В бане все в зеркало увидели последствия «тёплой встречи» на лагере. Почти у всех была синяя спина и ноги с задней части. Добрый был просто лилово-чёрного цвета.

— Ебать они тебя отделали, старина… Я думал, ты им подрассказал что-то и они тебя не били… Все орали, а когда ты там был — тишина! — удивлялся я.

— A-а… пошли они на хуй. Я им своего крика не подарю… Гы-гы… По сравнению с Мариупольским ОБОПом это всё хуйня.

Вечером пришёл офицер и сказал, что все те, кто сегодня соскочил с работ, завтра пойдут по-любому. Всех хотели замазать общими работами, чтобы назад, к порядочной арестантской жизни, дороги не было. Странно, а что братва не шевелится? За чем смотрят эти смотрящие? Нос отдыхает на «яме», там у него никакого пресса, всё хорошо. Мы тут воюем сами.

Нас было немного, кто не пошёл в первый день на работы. Я сильно переживал, что завтра опять придётся терпеть избиение и пресс. Не могу уснуть. Толик и Добрый тоже не спят. Появилась мысль сломать руку об угол стены и замастыриться от работы.

— Не гони дуру, — поучает Добрый. — А если сломаешь так, что срастётся что-то неправильно? Сухожилия какие-нибудь… Вынимай хребет и проявляй гибкость.

— Та иди уже на помазан работай! Ты пожрать любишь! — говорит Толик, улыбаясь половинкой зуба.

Да, без этих двоих мне было бы совсем тяжело.

* * *

Декабрь 2015 г.

Чуда не произошло. Братва сказала идти на штаб и ничего не бояться, однако там всех, кто отказывался идти на общие работы, избивали кусками пластиковых труб. Меня, Доброго и Толика оставили напоследок.

Я шёл в штаб, снова приготовившись ко всему. Я понял, что они немного опасаются меня, так как за меня звонили с управы, и они, видимо, ещё не выяснили для себя до конца, что я за гусь. Попробую сыграть на этом… Управа далеко, если местные цель поставят, могут уработать и не примут во внимание ничьи звонки.

Как только зашёл в штаб, увидел Марка Владимировича.

— Марк Владимирович! Добрый день. А что это происходит такое на лагере?

Он повёл меня к себе в кабинет. Там большой стол и обязательный аквариум. Почему они им так нравятся?