Война

Мы зашли в хлипенький блиндаж, построенный по какому-то загадочному проекту. Вход в него был со стороны противника, т. е. теоретически всё, что летело по нам, могло попасть прямо в этот вход. Забегая вперёд, скажу, что однажды так и произошло: Баз спрятался от обстрела в блиндаже, и прямо ему под ноги прилетел снаряд от АГСа, к счастью, не разорвался. В самом блиндаже был такой предбанник, где стояла печь, налево ход и узкое спальное помещение на две нары. Единственным плюсом блиндажа был телевизор. Никакого умывальника ни в блиндаже, ни во дворе не было. Туалет тоже был построен по тому же загадочному принципу, что и блиндаж. Видимо, считалось, что, когда ты срёшь, убить тебя не могут. Помещение уборной просто стояло открыто на поляне, и опять дверями к врагу, что придавало остроту ощущениям, ведь во время процесса можно было наблюдать летящие в твою сторону трассеры.

В полумраке нашей норы (блиндажом это назвать было нельзя) я начал раскладывать вещи. Стало как-то тоскливо… Жил в тюрьме, теперь в норе…

На улице что-то бахнуло. Начался обстрел.

* * *

В первое утро на позициях я проснулся от резких разрывов. С потолка сыпалась земля. Я надел ватник, штаны, сапоги и вышел наружу. Юрист что-то наблюдал в бинокль.

— Что там? — спросил я.

— Танки «сомалийские» по Пескам ебашат.

Я попросил бинокль.

— Ты так не увидишь, только когда стреляют…

Да, действительно. Танкисты хорошенько прятались за дачами, и заметить их можно было по пламени из орудия. Укры начали отвечать 120-ми миномётами, но мины ложились где-то в поле и озере.

Вдруг в небе зажужжал беспилотник. С «Вольво» открыли по нему огонь. Он двигался в сторону нашего поста, и мы тоже решили пострелять. Я достал свой РПК и открыл огонь. Без трассеров нереально в него попасть, если только на удачу. Словил себя на мысли, что я первый раз за всю войну открыл огонь по врагу, пусть даже беспилотнику…

Наш «Первый утёс», по задумке, прикрывал тыл и один из флангов «Вольво». Каких-либо стрелковых позиций не было. Был просто блиндаж, туалет и мусор. Я сразу пытался наладить уборку, но с коллективом, что мне достался, это было нереально. Нас было четверо. Я, Баз, Юрист и умная дворняга по кличке Монка. У меня РПК, у них — АК74. Был ещё РПГ-7 и «мухи». Монка обладала хорошей чуйкой и не лаяла по пустякам.

Баз — из Димитрова. Старый панк. Мастер на все руки. С ним можно было общаться на тему наркотиков, музыки и шахты.

Юрист — алкаш с Запорожья. Приехал якобы на идеи Русской Весны. Позже выяснилось, что просто в розыске за то, что с приятелем ограбил барыгу. Он был невменяемый долбоёб, который целый день нёс какой-то околополитический бред.

Дежурили по четыре часа, по очереди. Всё дежурство сводилось к наблюдению за улицей Стратонавтов и прослушиванию рации. Каждый день к 17:00 начинался стрелковый бой. Инициаторами его в 90 % случаев выступали наши оппоненты. После стрелкотни подключались АГС и СПГ. Наши пытались огрызаться из пулемётов. Укры вводили в бой «Василёк», а иногда и 120-е миномёты. Интенсивный огонь вёлся где-то до часу ночи. Затем всё смолкало, чтобы к 6-ти утра снова возобновить обстрел. Приблизительно к 8–9 часам всё заканчивалось. Днём обе стороны занимались бытовыми вопросами, чтобы к вечеру начать опять воевать. “Первый утёс” в ответ не стрелял, так как впереди были ещё одни наши позиции. Нам доставались перелёты, которые приземлялись вокруг, не давая расслабиться.

К 9 мая было подписано очередное прекращение огня, и фронт стих. Стало невыносимо скучно.

* * *

Видение № 1

Я дома у своего знакомого. Он баптист-отделённик. Отделённики — потому что они отказались регистрировать общину при советской власти, за что подвергались сильным гонениям. Их дед умер в лагере, его портрет — на стене. Телевизор, радио, презерватив и косметика — грех для их общины. Знакомый пообещал подарить Библию и предложил зайти. Мы попили чай, пообщались на религиозные темы, и, уже уходя, я подвис…

…Я в каком-то разрушенном доме. Крыша с одной стороны провалилась внутрь комнаты, окна выбиты, мебель поломана… Я понимаю, что идёт война на территории, где я живу. Что-то похожее на Великую Отечественную… Но такого не может быть! На дворе весна 2000 года. Сейчас войны другие, да и какая война в мирной Украине? Да ещё и на Донбассе? Мы же от Запада, откуда приходит враг, далеко… Я на войне…

Я не знаю, как я забрёл в этот дом… Я вижу под ногами Новый Завет и поднимаю его — не хочу, чтобы по нему топтались. Бумага набралась сырости, и он распух. Весь в грязи и в побелке от стен… Я кладу его на подоконник…

…Май 2015 года.