Война Алой и Белой розы. Крах Плантагенетов и воцарение Тюдоров

9 апреля 1483 года Эдуард IV скончался в своей постели в Вестминстерском дворце. Он «не был ни истощен годами, ни охвачен каким-либо известным недугом», но почувствовал себя плохо после поездки на рыбную ловлю за несколько дней до Пасхи. Стремительная тяжкая болезнь меньше чем за пару недель свела в могилу здорового короля, которому через три недели должен был исполниться сорок один год. В юности Эдуард был высоким и невероятно привлекательным мужчиной, по достижении им среднего возраста, по словам современников-англичан и иностранцев, грудь его стала напоминать бочонок, он растолстел и внешне производил неприятное впечатление. Годы беспутной жизни наконец взяли свое[401]. Пиры и внебрачные связи всегда были привилегией монархов, но даже по королевским стандартам Эдуард не знал меры в излишествах. У него было множество любовниц (самая известная из них — Элизабет Шор, говорливая дочь торговца тканями, которая одновременно была любовницей барона Гастингса) и как минимум двое незаконнорожденных детей от разных матерей. Около 1472 года неизвестная придворная дама родила ему сына Артура Плантагенета, который много позже станет бароном Лайлом, также известно о его дочери Грейс, но, вероятно, у короля были и другие дети. Историк и дипломат Филипп де Коммин, который лично наблюдал за поведением короля во время мирных переговоров 1475 года, заметил, что Эдуард «любил предаваться праздности и наслаждениям»[402]. По наблюдениям Полидора Вергилия, который знал и опрашивал многих людей из ближайшего окружения Эдуарда, король был «подвержен телесной похоти, к которой по своему характеру был склонен»[403]. Еще более яркое описание Эдуарда принадлежит перу итальянского историка Доминика Манчини, который побывал в Англии: «В еде и питье он был несдержан, у него была привычка… принимать рвотное средство для того, чтобы вновь с наслаждением набить желудок… После того как он вернул себе корону, он располнел в чреслах, хотя раньше был не только высоким, но также довольно стройным и поджарым»[404]. По мнению Коммина, король умер от удара, что могло означать что угодно от инсульта до инфаркта. В Европе поговаривали, что к смерти могло привести непомерное количество фруктов и овощей, которые Эдуард съел в Великую пятницу. Это заключение, вероятно, не основывалось на медицинских доводах, а отражало тот факт, что полнота короля была притчей во языцех[405]. Сегодня, учитывая образ жизни Эдуарда, можно предположить, что он страдал от хронической болезни почек, которая проявляется только на поздних стадиях. Он также мог стать жертвой вируса, например гриппа, заметные вспышки которого происходили в Европе с 1480-х годов[406]. Наверняка мы никогда не узнаем.

Несмотря на полноту и распутство, Эдуард IV был самым талантливым политиком и искусным воином со времен Генриха V. Он положил конец ожесточенным гражданским войнам, вызванным несостоятельностью Генриха VI как короля, упертым политиканством его собственного отца Ричарда, герцога Йоркского, и предательскими интригами Ричарда, графа Уорика, а также Джорджа, герцога Кларенса. И дело не только в славных победах на полях сражений. Эдуард очень четко понимал, что составляет основу хорошего царствования. Это было тем более удивительно, что на своем веку он не видел примеров умелого управления страной. Благодаря природному дружелюбию он чувствовал себя в своей тарелке и в компании слуг самого низшего сословия, и в обществе баронов, из которых закономерно сложился круг его друзей, советников и помощников. Оба периода правления Эдуарда выдались тревожными, но после его возвращения к власти ситуация в стране заметно улучшилась. Несогласных либо включили в новую систему, либо безжалостно истребили. Для французской кампании была набрана огромная, правда, так и не задействованная армия, масштабами напоминавшая мощные силы Эдуарда III в 1340–1350-х годах. Великолепие английского двора также достигло небывалого уровня. «Когда внутренние разногласия затихли, он привел королевство к богатству и к тому, что всего в нем было в изобилии, тогда как, доставшись ему после гражданской войны, оно было почти полностью лишено способных людей и средств», — писал Вергилий. Нельзя сказать, что, когда Эдуард умер, казна ломилась от денег, но он оставил после себя намного более стабильное государство.