Война Алой и Белой розы. Крах Плантагенетов и воцарение Тюдоров

Несмотря на то что суд пэров не состоялся, похоже, это решение было принято совместно с лордами, чье нежелание быть униженными победой Палаты общин перевесило стремление переложить вину за все беды Англии на плечи Саффолка. Не сохранилось ни одной записи о том, как эту новость восприняли в Палате общин, но почти наверняка она вызвала что-то среднее между гневом и изумлением.

19 марта под покровом ночи герцога увезли из Лондона в его имение Ист-Торп в графстве Саффолк. Поездка должна была быть тайной, но около двух тысяч разъяренных лондонцев бросились в погоню за свитой герцога, расталкивая и оскорбляя его слуг. Убрав с глаз долой главную мишень всеобщего недовольства, лорды только усилили жажду крови, кипевшую в англичанах. Через два дня в Лондоне разгорелся мятеж, во время которого лидер восставших, Джон Фраммсли, слуга торговца вином, по свидетельствам очевидцев, кричал: «В этом городе из-за этой толпы король потеряет корону»[159]. Заседание парламента 30 марта было отложено из-за Пасхи. К тому моменту стало ясно, что ситуация в Лондоне и окрестностях опасно накалилась и парламент не сможет вернуться к работе после перерыва.

Последнее заседание состоялось 29 апреля в Лестере, в сотне миль к северу от столицы. В первый же день король получил еще одно прошение, в этот раз с призывом издать указ о возвращении земель. По нему все территории, когда-либо принадлежавшие короне или лично королю (герцогство Ланкастерское), земли «в Англии и Уэльсе и на их границе, в Ирландии, графстве Гин, Кале и на их границах, которые вы с первого дня своего правления даровали посредством жалованной грамоты или другим способом» нужно было забрать обратно и попытаться повысить королевские доходы. Другими словами, все, что когда-то было роздано милостью короля, предлагалось отобрать. Вероятно, подобные требования выдвигались и раньше, но теперь они звучали громче и настойчивее. Генрих решил сохранить жизнь своему фавориту, и поэтому правительству нужно было другими радикальными мерами удовлетворить призывы к реформам.

Пока парламент в Лестере обсуждал предложенный акт о возвращении земель, Саффолк прибыл на восточное побережье Англии, в Ипсвич, и готовился отправиться в изгнание. 30 апреля его крошечный флот — два корабля и легкое судно, которое мы сегодня назвали бы баркасом, — взял курс на Кале, откуда герцог Саффолк мог двинуться дальше, в сторону земель герцога Бургундского. Перед отъездом он на Священном Писании поклялся в своей невиновности. Но убедил Саффолк не всех.

На следующий день корабли подошли к Па-де-Кале, и баркас ушел вперед, чтобы связаться с гарнизоном в Кале. И тут, как говорится в одном письме, они «встретили судно "Николас оф Тауэр" и еще несколько других, ожидавших их, и [от тех, кто был на баркасе] капитан "Николаса" узнал, что герцог скоро прибудет». Корабли герцога были перехвачены, а самого Саффолка убедили или вынудили подняться на борт «Николаса», «и, когда он подошел, капитан поприветствовал его: "Добро пожаловать, предатель"». Из того же письма нам известно, что Саффолка с согласия всей команды сутки продержали на борту. До автора дошел слух, что команда собрала собственный трибунал, чтобы повторно судить герцога по тем же обвинениям, которые выдвигал против него парламент. Но, вероятнее всего, спустя некоторое время Саффолка вместе со священником, который должен был его исповедовать, с борта «Николаса» пересадили на маленькую лодку, а затем «были топор и плаха, и самый распутный человек с корабля (позже в суде окажется, что это был матрос из Бошема, Ричард Ленард) приказал ему опустить голову… достал ржавый меч и раз шесть ударил его по голове». Слуг Саффолка обчистили, но живыми и здоровыми высадили на берег, чтобы они могли рассказать о том, что произошло. Через пару дней тело герцога нашли на пляже Дувра, рядом торчал шест с насаженной на него головой[160].