Война Алой и Белой розы. Крах Плантагенетов и воцарение Тюдоров

С наступлением нового года Сомерсета, в целях безопасности заключенного в Тауэр, освободили, и он вернул себе контроль над правительством, на этот раз добившись некоторого успеха. Вместе с королем он поехал подавлять очередное восстание под предводительством некоего Стивена Крисмаса в одном из графств. За этим вновь последовало показательное наказание мятежников. В попытке увеличить доходы короны с подконтрольных территорий Сомерсет инициировал одобрение парламентом нового акта о возвращении земель и начал сбор средств на оборону Гаскони, которую Карл VII собирался отвоевать у англичан. Ему даже кое-как удалось разрешить затянувшийся вооруженный конфликт между семьями Куртене и Бонвилл, чья кровавая междоусобица сеяла хаос на западе страны[180]. Тем временем Йорк все больше походил на подстрекателя толпы, а не на проводника мира и порядка. Прошение, поданное парламенту его советником Томасом Янгом в мае 1451 года, с требованием признать Йорка возможным наследником, привело к тому, что парламент почти сразу был распущен. Сам же герцог потерял все свои властные полномочия. Его попытка спасти корону, став правой рукой короля, казалось, провалилась. Остаток года он провел в мрачных раздумьях, объезжая свои владения.

Коллегиальная церковь Сен-Мартен-ле-Гранд в северо-западной части Лондона, примыкавшая с одной стороны к церкви Грейфрайарс и к Голдсмит-холлу — с другой, славилась своей независимостью. Те, кто просил у общины убежища и получал согласие, могли укрыться на ее территории, оставаясь под охраной хартии привилегий, которая давным-давно была предоставлена местным каноникам. Поэтому в коллегии в течение многих лет, пытаясь скрыться от сурового наказания, находили приют преступники, бродяги и беглые заключенные[181].

Среди них в январе 1452 года находился сэр Уильям Олдхолл, камергер герцога Йоркского и заметный политик, в ноябре 1450 года бывший спикером парламента. Олдхолл оказался в Сен-Мартен-ле-Гранд перед рассветом 23 ноября 1451 года, гонимый, как позже записал декан коллегии, «страхом тяжкого заключения и тревогой за свою жизнь»[182]. Его почти сразу же обвинили в том, что он принимал участие в разграблении имущества Сомерсета в доме в Блэкфрайерс в 1450 году. Также появились дикие домыслы, будто он планировал государственный переворот от имени Йорка и намеревался выкрасть короля. Существование такого плана представляется маловероятным, а вот страх Олдхолла за свою жизнь был вполне реален, как и желание Сомерсета расквитаться с ним. Ночью 18 января на Уолтера де Бурга, человека, который обвинил Олдхолла в разграблении дома герцога, напали трое незнакомцев и оставили его умирать на улице. В ответ Сомерсет послал высокопоставленную депутацию в Сен-Мартен-ле-Гранд. Графы Солсбери, Уилтшир и Вустер вместе с двумя баронами, одним из лондонских шерифов и отрядом слуг, вооруженные, ворвались в коллегию незадолго до полуночи. По словам благочестивого декана, «в их глазах не было страха перед Богом». Они разбили «все двери и сундуки», которые смогли найти, в поисках убежища Олдхолла. В конце концов его обнаружили в церковном нефе. Олдхолла выволокли наружу, посадили на коня и отвезли для допроса в Вестминстер.

Нарушение священного права убежища было серьезным проступком, незаконным и богохульным одновременно. Нападение на Олдхолла вызвало такую волну гнева и сопротивления в Сен-Мартен-ле-Гранд, что через двое суток его вернули назад, и Олдхолл оставался под защитой церкви еще три года. Это был очень печальный период его жизни. Но, что более важно, арест Олдхолла на территории убежища означал нарастание конфликта между герцогом Йоркским и правительством, которое представлял Эдмунд, герцог Сомерсет.