Война ангелов. Игнис

Толпа заволновалась, загудела – на балкон выступила процессия монахов в очень светлых, почти белых рясах. Ударил колокол собора – низко, торжественно. Сила пришла в движение, волны её накатывали откуда-то снизу – даже ловец это почувствовал; Эварху словно нездешним светом окатило – снова захотелось бухнуться на колени и биться лбом о брусчатку, вымаливая у Спасителя прощение. Многие вокруг так и делали, и над площадью поднялся вопль и стон.

Плечо сжали железные пальцы. Ловец опомнился, выдохнул сквозь стиснутые зубы, обернулся – валькирия ободряюще кивнула ему:

– Держись.

Монахи на балконе расступились, пропуская к перилам высокого человека в ослепительно-белой сутане и алой накидке с низко надвинутым капюшоном. В руке он держал высокий посох, увенчанный золотой Спасителевой Стрелой. Он поднял посох, и сила, повинуясь ему, пришла в движение. Стоны и мольбы вокруг приумолкли.

– Сам! Сам Великий вышел! – зашептались в толпе.

Снова гулко, торжественно ударил колокол.

– Братья и сестры! Смиренные чада Спасителя! – Голос разнёсся над площадью, словно говоривший стоял за плечом у каждого. – Сегодня большой праздник, день Первого Явления Силы, когда мы вспоминаем совершённые Спасителем чудеса. Но по воле Его мы сами теперь можем свершать небывалое, невиданное и не только для самих себя, но и – главное! – для других. Не только для нашего благословенного мира, но и для миров иных, пока не ведающих света Его.

Вновь ударил колокол, казалось, ему отзывается незримый океан разлитой вокруг силы.

– Слушайте меня, верные чада Спасителя! – Великий простёр руку над площадью. – Непросто даётся Спасение, и испытывает Он веру нашу каждый день, каждый час. Достойны ли мы живыми войти в царство Его? Достойны ли вести за собою других? Можем ли отринуть земное, собственное – ради Его воздвижения?..

Он перевёл дух, а паломники, безмолвствуя, все, как один, опустились на колени. Эварха чувствовал, что сейчас случится что-то очень, очень важное.

– В этот день, в праздник Первого Чуда, мы тоже совершаем чудо, – медленно продолжил тот, кого назвали Великим. – Ангельская рать Игниса растёт числом! Вернейшие из верных, твёрдые, аки адамант, в послушании своём, обретают жизнь новую, жизнь пламенных воинов Его! Узрите же, узрите и возгласите хвалы Его мощи!..

Он ударил посохом в пол – и створки нижних врат, что размером были словно для осадной катапульты, медленно и беззвучно разошлись. Ловца обдало горячим потоком силы, она хлестала оттуда, как из пробоины.

За створками виднелся такой же широкий и высокий проход, в глубине которого неровно колебалось белое сияние, живо напомнившее Эвархе ангелов. Он вглядывался в это сияние, покуда оно и впрямь не сложилось в бредущие к выходу крылатые фигуры.

Хаэльдис вцепилась ему в рукав:

– Эварха! Ангели, чтоб меня иглобрюх сожрал!

– Лучше ты его, – машинально откликнулся ловец. Но и его пробрало дрожью при виде приближающихся врагов.

Народ же, напротив, приветственно загудел. Кто-то затянул торжественный гимн – соседи подхватили, и скоро вся площадь, как один человек, пела «Милость Твоя на нас, и огонь Твой в руке…» Эварха такого гимна не помнил, но старательно сделал вид, что поёт. Клара и Райна тоже.

Ангелы приближались. Сила текла сквозь них горячим потоком.

– Слышь, золотенький, энти не такие какие-то. – Дева Хаэльдис хмурила бровки.

Ловец пригляделся – и точно. И ростом-то эти ангелы с обычного мужчину, и черты лица у них хорошо просматривались, и крылья куда меньше…

– Зачем им разные ангелы? – поразился Эварха.

Ответила ему Клара Хюммель:

– Сдаётся мне, монахи решили взять числом. Как бы ни творили они своих ангелов, дело это совершенно точно небыстрое. Ну не могут здешние пальцами прищёлкнуть да и явить всем неисчислимую рать почти неуязвимых созданий. Вот и творят, что могут, – лишь бы побыстрее. Это верно, лучше иметь слабый полк, чем не иметь никакого.

Ангелов оказалось не так уж много – десятка, наверное, три. Но силу они всё равно являли грозную – вон какой поток магии вокруг них бурлит, грудь на грудь, один на один не одолеешь. Они выходили на солнечный свет, сияние блёкло, и, если б не призрачно-пламенные крылья за спиной, казались бы обычными монахами, разве что с чересчур бледной кожей. Ангелы поочерёдно вскидывали руки в благословляющем жесте, напомнив ловцу этим отшельника Августина, и взмывали в небо, подёрнутое лёгкими облаками. Силуэты не светились яростным светом – терялись, растворялись в облаках, и оставался только след тянущейся за ними силы.

Толпа на площади дружно склонила головы, принимая благословения, кое-кто снова пал на колени. Наконец все они скрылись в зените, и тогда вновь ударил колокол – в третий раз.