Война ангелов. Великая пустота

По всему выходило, что никаких особо страшных грехов за Рикиным родным селом, Кьезой, не числится – не то что у соседей, в Илькамбаре, где точно так же явившийся старый их настоятель и воров нашёл, и прелюбодеев, и даже одного настоящего еретика, священные книги по-своему перетолковывавшего и учившего, что, дескать, отступники, в своё время бежавшие под другое небо, живут там да радуются, а не мучаются страшными муками, как святая Церковь учит.

После этого, конечно, поднялся ужасный переполох. Нет, чудеса Спасителя есть чудеса Спасителя, все знали, что они есть, Им творились, и удивляться тут нечему; однако из описаний всего, что напророчествовал этот самый Серапион, выходило, что случатся и иные знамения: явятся, например, невиданные досель чудища-многоглавцы, и будут они опасны, ибо так испытывает Спаситель твёрдость веры людской перед Последними Днями.

Вот этими-то чудовищами родители Рико совсем замучали. Туда не ходи, здесь не сиди, а лучше всего трудись усердно.

В общем, по всему выходило, что этот самый Серапион напророчил многое. Ходил он от города к городу, от села к селу и всюду возглашал в своё время признаки этих самых Дней, будь они неладны. Откуда пророк этот взялся и куда потом делся, книги умалчивали, на гравюрах представал сурового вида худощавый старик – ну да все пророки примерно такими и были.

Однако чудовища и впрямь объявлялись, только где-то далеко; отец Мессано улёгся обратно в могилу и больше уже не беспокоил. Жизнь шла, Дни Последние всё не наступали, пока… Короче, в этом году на Схождение отец Северино вместо мессы долго молчал, стоя перед паствой, – так долго, что люди запереглядывались, всё ли с ним хорошо. Рико успел понадеяться, что мессы не будет и всех отпустят по домам. Да как бы не так!

Отец Северино наконец отмер и поднял дрожащую руку. Стало ясно, что он очень, очень взволнован – аж трясётся весь и едва языком шевелит. Святой отец, надо признать, и раньше-то не блистал красноречием, иначе не проторчал бы всю жизнь деревенским пастырем здесь, в Кьеза, а служил бы Спасителю, к примеру, в огромном монастыре Всех Сил Святых, который, говорят, самый большой из всех монастырей и величайшее чудо света. Рико дорого бы дал, чтобы однажды его увидеть.

– Дети мои… в-возлюбленные! Не думал я, ох… не д-думал, что принесу вам благую весть! Н-не верил, покуда отец Бенедикт… сам отец Б-бенедикт, правая рука настоятеля монастыря нашего, да! Не донёс до меня, недостойного, весть эту, прямо в сердце поразившую!

В храме зашептались – никак бедный старик умом повредился? Какая такая благая весть?..

– Д-дети мои! Се грядёт спасение! Всеобщее спасение! Спаситель в м-милости своей увидел наши, ох… н-наши труды и услышал молитвы! И се… ох… Се грядут Силы его, и спасёмся мы все, здесь, при жизни!.. Последние Дни приходят, поистине Последние, но и радость с ними в-великая, д-дети мои! Радость!..

Рико стоял ни жив ни мёртв. Что это всё значит? Спасутся, как учила святая Церковь и как объяснял ему отец, когда вечером иногда Рико приставал к нему с вопросами – спасутся лишь те, кто всю жизнь прожил праведно, молился, не нарушал Заповеданного, каялся. И то спасутся после смерти, в новой, другой жизни во Спасителе.

Но чтоб при жизни, здесь и сейчас – это как?!

Похоже, что у взрослых возникли те же мысли, потому что потрясённая тишина очень быстро сменилась взволнованным гомоном.

– Я всё скажу, д-дети мои… Всё сейчас об-бъясню… Игнис, мир наш, – б-благословен, и самим, ох… самим Спасителем избран, д-дабы нести свет спасения д-дальше. В д-другие миры, другим людям… Всем, всем нести великое Спасение! Избраны мы!

– А как нести-то? – кто-то рискнул перебить святого отца.

– Дни Последние наступают не только у-у нас, дети мои… там, за небом, грешники да отступники, кто Слово Святое забыли… но не можем мы, в-верные чада Его, только о себе лишь думать – не тот спасётся, кто лишь о себе п-попечение имеет, но тот, кто других спасти тщится, даже и против их воли. Ибо впавшие в грех, в заблуждение… во мраке блуждают, п-пути… ох, пути не ведая. Вот и понесём им светоч истинной веры, и все, все как один м-молиться станем… за тех, кто великим походом за небо пойдёт, великим путём…

– А дальше что?..

– Потом, ох, д-дети мои… Избраны мы и благословенны… Ибо все спасутся во Спасителе, а мы, Игнис, источник б-благодати… мы и так получим жизнь вечную, счастливую. П-прямо здесь… Когда потерянное сыщется, любимые воротятся из смертной тени, да не так, аки отец Мессано, а п-подлинно живыми, как были в цвете лет своих… все будем яко дети радоваться здесь, на наших п-полях… лучезарных…

Рико невольно почесал в затылке. Любимые воротятся – это что, и его пёс Черныш воскреснет? Хороший был пёс, но прошлой осенью умер от старости, и Рико потом весь вечер тайком плакал в сенном сарае. И назавтра тоже немного плакал.

Вот это было бы здорово, если б Черныш вернулся!

А остальные? Прабабушка с прадедушкой, что ж, молодыми воскреснут? Это, конечно, хорошо, да только как же они его, Рико, помнить-то будут?