Война. Апрель 1942 г. - март 1943 г.

Степь протяжна, как эпическая поэма, есть в степи — разбег, разгон. Лес загадочен, как жизнь. Горы — это большие и неудержимые страсти. Кавказ — это прежде всего горы. Это изумление человека, который видит, что облака пасутся под ним, как отара овец. Это мгновенный переход от зноя к стуже, от духоты долины к ветрам перевала. Человек в горах один-на-один с миром. Он бесстрашен. Его караулят тьма и враг. Он может позвать, он знает, что ему не изменят ни друг, ни эхо. С вершины он видит петли дороги и синий дымок аула. Ему мерещится: это жизнь. Он мудр с отрочества, и в старости он легко седлает коня.

В культуре древней Грузии нас поражает сочетание цветистости и суровости, фантазии и простоты, нежности и мужества. На тончайших миниатюрах мы видим жизнь, подобную заколдованному саду, и строки старых поэтов сродни фонтану. Но этот сад защищали бесстрашные люди, и девушки умели слушать не только журчание фонтана, а и тревожный зов горного потока.

Любовь русской поэзии к Кавказу — это любовь к свободе. Среди скал и людей Кавказа первые русские романтики учились неистовству. К Кавказу припадали, как к ключу вдохновения, Пушкин и Лермонтов, Маяковский, Пастернак, Тихонов. Кавказ был для них не декорацией, не пейзажем, но школой отваги и непримиримости.

Нас потрясает на Кавказе простота нравов, гостеприимство и культ дома, ласковость и в то же время суровая догма чести, необычайный демократизм и уважение к старшим. Когда молодые русские поэты впервые пришли в саклю Сулеймана Стальского, старый ашуг их принял, как житель далекого края столичных гостей и как Данте — учеников. В Тбилиси, в саду над Курой, я слышал, как академик и два водовоза до ночи толковали о жизни, а перед ними светляками роились огни дивного города. Я не забуду гортанного голоса старого и вечно юного Аветика Исаакяна, который читал: «И ты — голубая хрустальная святость большой путеводной, звезды». Звезда народа — ее видели в годы порабощения и горя, звезда вела к свободе.

Не случайна связь народов Кавказа с русским народом: любовь к свободе, жажда правды, общая судьба связали их навеки. Нет кавказца, который не считал бы Пушкина своим, и нет русского, который без волнения слушал бы сказания и песни Кавказа, Вся Россия гордится Кавказом — как высотами культуры и как выражением своих сокровенных чувств.

Далеко от хрустальных вод Севана до Москвы, но Армения знает, что свобода Москвы — это свобода армян. 7 ноября прошлого года на Красной площади был парад. Его принимал великий полководец. Мимо Сталина проехал танк Михаила Багдасаряна. Несколько дней спустя этот танк столкнулся с немецкими танками. Михаил Багдасарян очистил от немцев русское село. С отрогов Алагеза пришли два брата, Арам и Гурген Берсегян. Они пришли в степь, к Дону. Тридцать три немецких танка двигались на хутор. Арам и Гурген кидали в танки бутылки. Герои погибли, но танки не прошли. В лесах Карелии воевал и погиб отважный лейтенант Саркис Казарян.

Москву защищал артиллерист генерал. Леселидзе. В боях за Севастополь отличился Михаил Гахокидзе. Он кидал в немцев гранаты. Не стало гранат — стрелял. Кончились патроны — начал колоть немцев штыком. Под стенами древнего русского города Ржева грузин Чанчибадзе отдал приказ: «Мертвых похоронить. Живые вперед!»

Поэт Азербайджана писал: «О братья, будем в этот час несокрушимее скалы!» Азербайджанец Гусейн Алиев один вступил в бой с несколькими самолетами врага. Семнадцать ран было на теле Алиева, но его сердце было несокрушимее скалы. Он сбил врагов и победил.

На далеком Севере бьет немцев снайпер лезгин Алиев. В Смоленщине яростно сражается осетин Мамиев. Свыше сотни немцев истребил у Мурманска ингуш Аюп Манкиев. Кавказ умеет любить, он умеет и ненавидеть.

Идут жестокие бои. Гитлер, обломав зубы о развалины Сталинграда, хочет отыграться. Он захватил Нальчик. Он грозит Владикавказу и Грозному. Он видит во сне Баку и вожделенное Закавказье.

За Кавказ теперь сражаются русские и украинцы, белоруссы и узбеки. За свою гордость — за Кавказ — сражается вся Россия. Немцы уже залили кровью аулы Кабарды. Они уже терзают женщин в селах Осетии. Они осквернили честь сакли. Они оскорбили народы Кавказа.

Что для немцев Кавказ? Добыча. Нефть. Вольфрам. Дадим ли мы поганым пивоварам взобраться на Казбек? Позволим ли мы фрицам пировать в садах Кахетии? Нет, не стерпит этого наше сердце! Мы должны остановить немцев. Мы должны прогнать их прочь. Нет ничего гнуснее, чем немец на Кавказе: рыжий, с квадратной головой, с пивным животом, с рыбьими глазами. Блудливый фриц, он оскверняет девушек, чистых, как горный снег. Немец-автомат Фридрих Шмидт пришел, чтобы повесить бирки на шеи горцев, чтобы обратить в арестантские роты колыбель свободы.