Война. Апрель 1942 г. - март 1943 г.

Немцы говорят нам: «Мы не против России. Мы только против советского строя». У себя дома они откровенней. Немецкая газета «Франкфуртер цейтунг» пишет: «Советский Союз — это та же Россия. Ленин воспринял традиции Петра. Комиссары Красной Армии не случайно ссылаются на Суворова и Кутузова. Речь идет не о политике, но о геополитике: Германия не может допустить существования России в какой бы то ни было форме…» Когда вор забирается в дом, он может, конечно, рассказывать, что ему не нравятся обои в квартире или что он обижен вкусами хозяев, но все знают, что вор пришел за шубой или за мукой. Немцы с нами не ведут политических дискуссий, немцы нас грабят. Они выпустили географизическую карту «будущей Европы». Одессу и Крым они отдают румынам. Николаев и Донбасс они швыряют мадьярам. Ленинград должны получить финны. Все остальное немцы намереваются взять себе. Россия, по их замыслу, лишается даже имени. Она будет немецкой колонией под кличкой «Остланд» — «Восточная страна». Немцам важен не наш строй, а наша земля. Они напали на нас не потому, что им не понравились наши идеи, а потому, что им понравились наша пшеница, наша руда и наша нефть.

Немцы ограбили всю Европу. Тогда они не говорили о политическом строе: они просто грабили. В Югославии, в Голландии, в Бельгии были монархии. Немцы сели на место королей. В Чехословакии и во Франции были демократические республики. Немцы сели на место президентов. Немцы идут войной не только против нашего строя — против нашей родины. Они хотят взять Россию и управлять ею, как своей вотчиной.

Немцы уверяют, что они воюют против коммунистов. У себя они пишут: «Все русские — большевики» («Данцигер форпост»). Немцы хотят уничтожить всех, кто не будет плясать под их дудку. Каждый день в Чехословакии казнят сотни чехов. Кого там казнят? Только коммунистов? Нет, людей разных партий, профессоров и крестьян, писателей и рабочих, учителей и ремесленников. В Югославии немцы убили свыше трехсот православных священников. В Бельгии немцы арестовали двести католических ксендзов. Может быть, священники и ксендзы тоже коммунисты? Кого убивают немцы у нас? Всех.

Они не спрашивают — коммунист ты или беспартийный. Если ты, старик, во-время не уступил дорогу немецкому хаму, если ты, мать, не отдала детских валенок жадному фрицу, — к стенке! В Москве, в Русаковской больнице, я видел много детей — десятилетних, восьмилетних, изуродованных немецкими палачами. Может быть, шестилетняя Зоя, в которую немец выстрелил потому, что она его разбудила, тоже была коммунисткой? Немецкие звери пришли к нам не для того, чтобы с нами спорить. Они не хотят нас переубедить, они хотят нас убить.

Немцы говорят, что они защищают религию. У них есть одна религия: грабь! У них есть один бог: тирольский шпик. Они воздают ему почести, как божеству. Немецкий генерал Вейганг в докладной записке требует «искоренения в России христианства как несоответствующей религии». Они говорят о церкви в надежде, что какая-нибудь женщина поверит им и перекрестится, а они тем временем стащат у нее одеяло.

Немцы говорят украинцам: «Мы только против русских». Немцы говорят татарам: «Мы против славян». Немцы говорят грузинам: «Мы против славян и татар». Они всех хотят обмануть. Они никого не обманут. Немцы признают людей только одной расы: немецкой. Все другие народы для них «унтерменш» — «недочеловеки». Немцы пишут о русских: «Это неполноценный народ» («Шварце кор»). Немцы пишут об украинцах: «Народность, пригодная для земледелия, но не способная к самоуправлению» («Паризер цейтунг»). Немцы пишут о татарах: «Это типичные проводники, которых можно купить за одну марку» («Дейтче цейтунг ин Остланд»). Немцы пишут о грузинах: «Сильно смешанное племя, само тяготеющее к чужеземному игу» («Остфронт»). Немцы пишут о казахах: «Кочевники, которых напрасно приобщили к завоеваниям цивилизации» («Националь цейтунг»). Немцы хотят натравить один советский народ на другой, чтобы легче завладеть нашей родиной. Для всех народов у них готовы кандалы. Для всех народов они сколачивают виселицы.

Сильней всего немцы ненавидят русских. Они ненавидят в советской семье старшего брата. Они знают, что без русского народа не было бы России. Они знают, что без русского народа не было бы Советского Союза. Они ненавидят русских за то, что по-русски писал Толстой, за то, что по-русски говорил Ленин, за то, что на русском языке раздается команда командира Красной Армии: «Но немцам огонь!»