Война Авроры

Платон видит, что ее горло двигается, когда она сглатывает комок, видит что она гордо поднимает голову и расправив плечи проходит дальше по холлу к коридору, даже не заботясь о книгах. Она молча сносит оскорбление. Оскар, ухмыляясь, оборачивается к прихлебателям и довольно перебирает пальцами воздух. Все, включая его друзей и сторонников, с облегчением выдыхают. Никто не смотрит вслед удаляющейся Авроре, и почти каждый из присутствующих благодарит Бога за то, что подобие мира все еще есть. Кроме Платона. Платон благодарит Бога за Аврору. За то, что она выбрала стерпеть унижение и позор, а не развязывать кровавую войну внутри корпуса. Медленно все расходятся по своим делам, сохраняя дистанцию между сторонами. Никому и в голову не приходит поднять книги с пола, теперь эти книги все равно, что прокляты. Нагнись к ним и твой враг не замедлит наказать за это.

Платон знает, куда она ушла и идет следом за ней. Он находит Аврору мечущейся в стенах собственной комнаты, она пытается унять клокочущее в груди сердце, сжимает и разжимает кулаки. Эта невыпущенная, непоказанная злость будет еще долго отравлять ее. На очередном вираже Аврора замечает Платона и останавливается. Она необычайно красива – единственная стремительная мысль, мелькнувшая глубоко в сознании Платона. Именно такая – огненная, возбужденная, как оголенный нерв, яркая, как вспышка. Аврора делает вдох, намереваясь что-то сказать, но не находит слов. Она смотрит ему прямо в лицо, как смотрела на Оскара. Дышит глубоко и часто и, по-видимому, чего-то ждет. Ее карие глаза становятся необыкновенно темными от гнева, и Платон смотрит в них, просто потому что это самое яркое пятно в комнате и, возможно, в его жизни. Между ним и Авророй повисает молчание. Они, в общем-то, чужие люди, им нечего друг другу сказать.

Постепенно она начинает дышать более размерено, спокойней. Ее лицо расслабляется, и она присаживается на кровать, на секунду закрывая глаза, а когда открывает снова, их цвет остается таким же ярким. Он опирается плечом о дверь и все еще силится найти какие-то слова, потому что становится неприличным вот так пялиться друг на друга.

– Что? – устало говорит Аврора и неопределенно качает головой.

– Ты красивая, – помимо воли вырывается у него.

Это, кажется, заставляет ее расстроиться еще больше, потому что она вдруг обреченно выдыхает и закрывает глаза ладонью, прячась от его взгляда, и больше уже не выныривает из своей раковины до тех пор, пока Платон не уходит.

После той стычки между Авророй и Оскаром ненависть сторон становится все менее скрытой, но все соблюдают осторожность. Драки практически не происходят, скабрезные надписи больше не появляются на стенах, никто не задирает и не злит друг друга. Никто не хочет рисковать лишний раз. Преподаватели делают вид, что ничего не происходит, но пока временно оставили попытки примирить враждующие стороны, все их внимание направлено на то, чтобы свести опасности беспорядков к минимуму, разрядить обстановку, сделать так, чтобы дети перестали вести себя как волки. Их попытки не просто неудачны, каждый раз любые их доводы и аргументы разбиваются о каменную глухую стену нежелания учеников признавать свои и чужие ошибки. Озлобленные сироты и полусироты сидят за большей частью парт. Ученики в классах делятся на два лагеря: правых и левых, южных и северных, желтых и красных. Они не пересекаются. Первыми выходят те, что сидят ближе к дверям. Никто не тянет руку, чтобы ответить на преподавательский вопрос. Не слышно никаких выкриков или шуток, язвительных комментариев. Одна сторона делает вид, что другой не существует.

Платон мается скукой на очередной лекции и смотрит по сторонам. Он смотрит на Аврору. Сегодня за завтраком она была веселой и улыбчивой, болтала о чем-то с одной из девчонок и усиленно делала вид, что Оскар не пялится на нее через всю столовую. Платон знает, прекрасно знает, что у Авроры есть механизм, который она заводит по утрам, а к вечеру завод кончается, и ближе к ночи она больше похожа на сломанную игрушку. У Авроры есть склянки с эликсиром смелости, силы и упрямства, Платон это тоже знает. Знает и завидует. У него таких склянок нет.

На занятиях Аврора сидит впереди него. Ему видна только спина и затылок, а вспоминаются яркие глаза. Платон уже привык к тому, что она ненавидит и презирает его и действительно старается, очень-очень старается как можно реже говорить с ним. Или сидеть в одной комнате. Или смотреть на него. А он смотрит. Смотрит излишне часто и тоже ненавидит. Но после того, как она предпочла объявлению войны быть униженной, он еще и завидует. Склянкам со смелостью. Его ненависть поверхностна, напоказ, ее – глубже и скрыта под личиной приличия. Найди пять отличий.