Война Авроры

Авроре приходится ждать дольше всех. Она не может вернуться в квартиру до тех пор, пока все не разойдутся по спальням, и к себе ей удается попасть уже ближе к полуночи. Свет сегодня не гасят, чтобы не напугать темнотой детей. К тому моменту, когда Аврора, наконец, открывает дверь квартиры, Платон уже около часа лежит в кровати и пялится в потолок. С недавних пор у него не выходит заснуть раньше, чем придет Аврора. Сегодня он волновался, что комендантов заставят ночевать вместе с другими парнями в спортзале для поддержания порядка, но все обошлось.

Он слышит, как она выдвигает и задвигает ящики стола, звенит ключами, запирается в ванной. Несколько минут Аврора стоит под душем, смывая с волос пыль и запах костра. Она любит воду и готова отрастить себе хвост и жабры, чтобы только не пришлось жить на суше. Именно так она себя и чувствует после отъезда брата, рыбой выброшенной на берег. Задыхаясь, она судорожно бьется в агонии, предпринимая бессмысленные попытки вернуться в море. Открывая глаза, Аврора возвращается в мир, где у нее нет русалочьего хвоста, а есть мозолистые ступни и, выходя из ванной, она держит обувь в руках, переступая босыми ногами по скрипучему полу.

– Ладно, объясни мне, – требовательно говорит Платон, появляясь в коридоре. Аврора вздрагивает от неожиданности и недоуменно прижимает ботинки к груди. – Объясни мне, что такого приключилось?

– В смысле сегодня?

– Да. Я же идиот и не понял, что случилось сегодня, – с плохо прикрытой злобой шипит Платон.

– Ну, мало ли, всякое бывает, – она разводит руками, в каждой по ботинку, и пожимает плечами.

– Думаешь, мне весело?

– Ну, лично мне скучно, и я очень хочу спать. Поговорим завтра, – Аврора изо всех сил старается избежать беседы, но судя по настроению Платона, ей это вряд ли удастся.

– Выходит твоей показушной смелости хватает только на позерство перед Оскаром, – он делает оскорбительный вывод и зачем-то идет в общую комнату. – А на самом деле ты труслива, как и все.

– Ну, знаешь, – Аврора чувствует прилив сил и злости, – по крайней мере, я хоть что-то делаю.

– О, вот с этим я согласен, – иронизирует Платон, доставая из-под подоконника пачку сигарет, – ты бегаешь по коридорам и прячешься где-то целыми днями.

– Да что ты о себе думаешь? – она свирепо наступает на него, полная праведного гнева.

– Я думаю, ты ни черта не понимаешь, что делаешь, – чиркая спичкой, Платон подкуривает сигарету и открывает окно. В общем-то, они оба сейчас напоминают эти самые спички, одна маленькая искра и они вновь заполыхают ненавистью друг к другу. Чувствуя холод босыми ногами, Аврора садится на диван и натягивает ботинки.

– Ты ввязалась в бессмысленную борьбу и теперь не представляешь, как ее закончить.

– Я защищаю…

– Ты себя не можешь защитить! Что за чушь ты несешь? Когда ты уже увидишь реальность? Твоего брата больше здесь нет. Или ты думаешь, раз я принес тебе пару булок, то теперь буду нянчиться с тобой все время?

– Ну что ты, разве можно о тебе так подумать? – Аврора слегка склоняет голову и прищуривает глаза. – Мне не нужна ничья опека, тем более твоя. Ты же волк-одиночка, только о себе заботишься. Тебе вообще наплевать на всех, у тебя даже друзей нет.

– Что-то я не наблюдаю и твоих друзей, – он выдыхает дым и оборачивается к ней. – Ты живешь здесь сколько, три месяца? И никто, для большего эффекта я повторю, никто ни единого раза не…

– Закрой рот и не смей, ни единого раза не смей говорить о моих людях.

– Твоих людях, – насмешливо цитирует Платон, снова делая затяжку. – Вот так шутка.

– А чего ты ждал? Что я забьюсь в уголок и просто пережду?

– Конечно нет, – он щелчком выбрасывает недокуренную сигарету в окно и замечает мерцающие огни в небе. – Я никогда не жду разумных поступков от южанки.

– Так значит, все в итоге сводится именно к этому? Север и юг, красный и желтый?

– А как иначе? – он удивлен. Что там она себе воображает? – Это твои люди пришли в мой дом и убили мою семью. Твои люди, Аврора.

– И я определенно была одной из них.

– Не утрируй, – выдыхает Платон.

Разговор идет совсем не о том. Она молчит, скрестив руки на груди и смотрит в пол. Печально, но они будто из разных вселенных и никак не могут услышать друг друга.

– Там внизу дети, Платон, – говорит она, поднимая голову. – Им всего по пять лет и они никогда не видели мир без войны. Мы с тобой еще немного помним, а они никогда не видели и может быть не увидят. Все что есть у них – это жидкий суп, затертая до дыр одежда и продавленные кровати. У них нет родителей, нет дома и нет будущего. Неужели вам не страшно за этих детей?

– Не мы начали эту войну.

Что тут еще можно сказать… Ничего.

Резкий звук сирены разрывает тишину. Аврора вскидывает голову и смотрит на то место в стене, откуда исходит вой. Она цепенеет от одной мысли.

Бомбят.

Снова.