Война без людей

— Дышал тоже, Витя, — со вздохом откинулась на спинку стула товарищ Молоко, — У тебя, дорогой мой, нет рваной дессинхронизации источника. Ты просто сильно… изменился. Стал таким же как Вася Колунов. Ваши энергетические сигнатуры теперь совпадают более чем на девяносто процентов! Я проверила по старым записям, потом по данным Валиаччи, затем прогнала смешанный цикл — никаких сомнений нет! Тебе теперь не надо ни пить, ни есть, ни дышать!

— Обосраться и не жить, — тут же отреагировал я с той же кислой миной, с которой стоял, — А с зудом и жжением что делать? Я долго не выдержу…

— Ну тут…

— Отставить науку в жопу! — внезапно рыкнула Окалина, загораясь глазами, — Заткнулись оба! Если Витька может то же, что Васька — то он может его и заменить! Сорок пять процентов, Изотов! И шанс грохнуть итальянца!!

— Когда вылетаем? — тут же деловито поинтересовался я, заставляя богатыршу закашляться. Не, ну чего? Чем раньше убьем, тем раньше вернемся сюда, чтобы Нина Валерьевна успела найти, как меня избавить от этого… ну, что вы на меня так смотрите? Это я раньше спокойный был, потому что был уверен, что мне каюк, Любимова за секунду убило! А теперь у меня все чешется! Изнутри!

— Так, я на переговоры! Ждите здесь! — рявкнула ожившая Окалина, стартуя с места чуть ли не бегом. Кажется, ей внезапно сильно понравилась процентовка. Всё-таки, сорок пять плюс одиннадцать — это уже пятьдесят шесть. Хех…

— Витя… — Нина Валерьевна, встав, подошла ко мне и неожиданно наклонилась к самому лицу, глядя глаза в глаза, — Витя. Ты, может, не понял? Ты не бомба, Витя. Ты будешь жить! Слышишь?!

— Да слышу я, — попытался я слегка отодвинуться от женщины, — Особо ничего не изменилось, пляшем дальше…

— Как не изменилось?! — меня самым наглым образом схватили за уши, — Витя! Что с тобой?!!

— Это с вами «что»? — тяжело посмотрел я на женщину, — Что с вами не так? Спрятались за работой, что вы, что Окалина? Интересный труд, коньячок по вечерам, посиделочки, мужиков обсудить, на Юльку пожаловаться — вот жизнь и удалась, товарищ Молоко? А что там все, кому не лень, сгибают нас, неогенов, в любую удобную позу — так куда деваться, мы ж на благо Родины работаем, да?! Витя дыши, Витя не дыши, Витя жопу почеши?

Бедная женщина от меня отпрянула так, что пришлось её ловить, чтобы не упала.

Привычки, уважаемая публика, в чем несуществовании я начинаю сомневаться, иногда могут быть очень дерьмовой вещью. Родитель, не замечающий, что его ребенок повзрослел. Не желающий думать о том, что все его косяки, все ошибки взрослого человека, ребенок запоминает куда лучше, чем всё остальное. И на слова, когда-то уместные, взрослеющее дитя реагирует уже совсем по-другому. Взгляд сына или дочери, в котором всё больше и больше сдержанности и снисхождения… или наоборот, все меньше. Мы не хотим замечать такие вещи. Они безболезненно зреют как прыщи, иногда перерастая в раковую опухоль или нечто пусть и не смертельное, но очень неприятное.

Чему мне радоваться?

Вот то-то же.

Переговоры Окалины много времени не заняли — уже через час за нами выслали вертолет. Молоко осталась на рабочем месте, пересылая собранные с меня данные уже куда-то в неизвестном направлении, с конечным адресатом в виде самого Валиаччи. Пока нас везли на другой конец Стакомска, героическая блондинка постоянно была на спутниковом телефоне, периодически морщась от резких звуков, с которыми ей телефон сообщал, что и другие люди ну просто очень сильно жаждут с ней пообщаться.

Кажется, кто-то хотел поторговаться или что-то узнать, но не успел — первыми информацию получили шишки из Комитета по Социальной Интеграции, тут же приведя в действия свои заначенные козыри в виде неогенов-силовиков. Обычных военных, с которыми до этого шли торги за независимость или хрен знает за что, просто блокировали в кабинетах. Как я уже и говорил: «война без людей». Люди просто были не готовы к тому, что неогены способны быстро консолидироваться при угрозе им как виду.

Хотя… я, выбегая из вертолета, взял свои слова обратно, когда снайперская пуля крупного калибра снесла мне половину черепа прямо на глазах встречающего стада знакомых высокопоставленных морд.

— …овсем уже ох*ели… — недовольно пробормотал я вытаращившей глаза Нелле Аркадьевне, восстанавливаясь после молниеносного перехода в туманное состояние и обратно, — Штаны поносить не дают!

Ну да, снова голый же.

Надо сказать, именно это событие вызвало странную, но крайне благоприятную для нас с будущей тещей реакцию среди встречающих. Люди, с нервными, злыми и требовательными лицами стали внезапно вежливыми и негромкими до такой степени, что я вслух пожалел, что не оторвал сам себе голову раньше, когда мы еще сидели у озера в секретной землянке. Ну, в воспитательных целях. Последнее я, конечно, не произносил вслух, но горячий взгляд товарища майора, исполненный, наверное, благодарности за то, что я всё-таки не умер от пули, сверлил мне спину всю дорогу до переговорной.