Война без победителей

…Утро в разгаре. «Горожан» это не останавливает. Теоретически после сеанса облучения психотропником Инесса должна вспоминать случившееся как недавний ночной сон. Она покорно делает вид, что так и есть. Бредет по улице куда-то в сторону окраины. К казармам.

К норе.

На удивление, отряд перехвата уже там. Все целы, только прячут глаза.

Впрочем, удивляться нечего. Наверняка они тоже видели сны и раньше.

Инесса проходит мимо них и спускается к себе в комнату. И, естественно, натыкается там на Яна, возящегося с батарейкой чайника. Что теперь – и здесь делать вид, что ничего не помнишь? Перед архипредателями опасно раскрываться.

А когда-то она думала, что на выжженной земле больше нечего предавать…

– Давно вернулся? – спокойно спрашивает Инесса. Голос звучит ровно. Она надеется только, что Ян не спросит, где она была с утра.

– Бакум собирается мстить. Мстить, представляешь? – неожиданно отвечает он, словно продолжая давно начатый разговор. – Если оставить все как есть, он же и нам покоя не даст, и подохнем уже к лету. Надо все-таки предупредить службу безопасности Города.

– Тогда они узнают, что у нас тоже не стерта память… – Инесса начинает говорить автоматически и лишь потом замечает – какая-то мелочь режет слух. – Что значит «и нам»? Естественно, он нацелится на Город.

– Тебя туда берут? – по тону Яна понятно, что вопрос риторический. Ему не хуже нее известно о последствиях стоаранского плена.

– Меня – нет. Тебя берут. Тебе не сказали? Ну, точно я не уверена, но видела…

Инесса отворачивается и снимает с пояса отражатель.

Пусть приходят и стирают память повторно. Этот вопрос можно решить. Тайком лишить всех защиты, превратить увиденное в сон. Бакум забудет о своих планах и продолжит мирно гнить в бункере. Идеально.

– Мне – сказали, – произносит Ян у нее за спиной. Раздается щелчок – батарейка встает на место. – Будешь завтракать?

– Идиот, – выдыхает Инесса. – Какой ты все-таки идиот…

Руки скользят по плечам. Насколько это уже привычно – шершавая ткань его куртки, легкое дыхание, дурманящий вкус власти, когда оно учащается от прикосновений. И глупость. Нелогичная самоубийственная глупость архипредателя, который никогда не упускал выгоду.

– Скажи мне, кто твой друг… – хмыкает Ян.

Привычка продолжает оплетать разум.

Иногда ей подчиняются даже архипредатели, наверное.

4. Мышеловка

– Марта! Черт возьми, брось ты эту сумку, опоздаем! Что в ней? Марта!

Инесса так сильно сжимает в руках ружье, что затекают пальцы.

– Марта! Могла бы остаться дома, со мной здесь все будет в порядке, мы же поговорили, ну… Химоружие, конечно, а куда ты от него сейчас денешься? Не о чем волноваться, не трясись так…

…Вскидывает ружье, начинает целиться. Палец тянется к спусковому крючку, но отдергивается на полдороге.

– Сейчас Джонатан придет… Шульц, что там у тебя происходит? Дай сюда…

…Клюет носом, почти засыпает – и вскидывает голову от очередного окрика. Очередные незнакомые имена, новые незнакомые ситуации. Которых давно уже нет.

– Дай сюда, я пойду уточню!

На миг расслабившись, позволив усталости взять верх, Инесса замечает, что Ян стоит рядом, только когда он пытается вырвать у нее ружье. Срабатывает солдатская реакция, Инесса в последний момент успевает одернуть себя и не выстрелить, вернув контроль над оружием. Рано. Еще рано. Нужно подождать, пока он уснет, и пойти в медотсек. Интернет на выжженной земле канул в лету, но встроенные базы данных должны были сохраниться. Где-то должна быть информация об этих чертовых психотропниках, тонкостях их действия и особенно – последствиях.

– Где ключ? – кричит Ян.

– У меня его нет, – отвечает Инесса. Ключ, которым она заперла комнату изнутри, давит в бедро сквозь карман брюк. Идет третий час добровольного заточения наедине с… с кем? Это все еще полноценный человек или живущий, дышащий и двигающийся кусок мяса с клочьями вместо коры головного мозга?

Нужно узнать. Сама она понятия не имеет.

Ян полетел в Город Будущего предупредить о возможных атаках, должен был вернуться раньше, а появился два часа назад. Не помня себя, не помня ее, утопая в выплесках обрывочных воспоминаний, порываясь куда-то бежать, чтобы встретиться с людьми, о которых Инесса даже не слышала, и постоянно разговаривая с какой-то Мартой…

Будь это чуть больше похоже на Сейца, она выстрелила бы, не раздумывая. Будь это кто угодно другой… Она, конечно, все равно проверила бы, все равно искала бы информацию. Но отчаяние не обволакивало бы холодными скользкими щупальцами, проникая сквозь поры, подступая комом к горлу и заставляя смаргивать слезы. И из-за чего? Из-за кого?

Не хочется признавать, что это необратимо. Но если придется – Ян не проживет и одной лишней минуты. Рука у нее твердая всегда.

Она не знает, сколько прошло времени. Часы рапортуют о четырех выполненных оборотах минутной стрелки. Может быть. Может быть, нет. Может быть, часам нельзя верить. Как и базам данных, и книгам, и своим глазам.

– Да там отдельная будка, Шульц, неси туда, забыл правила?