Война богов

Устройство рая.

Откровенный и поучительный разговор между лицами св. Троицы.

Обед, данный ими языческим богам, и в конце его представление нескольких мистерий.

Мария! И добра ты, и кротка.
Твой скромный вид, наивные реченья
Смягчают даже строгого сынка...
Услышь мой глас, прими мои моленья!
Душе твоей и сердцу воздадим
Хвалу: ведь им доступно состраданье.
Снисходишь ты и к слабостям людским:
Утехи, мимолетные как дым,
В твоих глазах — отнюдь не злодеянья.
От грома нас небесного спаси,
Прощения влюбленным попроси!
Достаточно и ветренность карает,
Хоть сладость поцелуев утешает.
Венера покровительствует им,
Но ведь богиня эта устарела.
С распутницей иметь не будем дела.
Одну тебя, а не ее хотим!
О, если б ты навеки сохранила
На небесах свой пост, и никогда
Христа не постигала та беда,
Которая Юпитеру грозила!

Роскошный замок был сооружен
Юпитером. Он на горе высокой
Господствовал над всем, что видит око,
И бронзовой стеной был окружен.
Там на часах, сменяясь постоянно,
Стояли Вакх и гордая Диана,
И два богоподобных близнеца,
Возникшие из одного яйца.
Беллона, Марс, готовые к сраженьям
И алчущие крови христиан,
У главных врат дежурили, чтоб стан
Не мог быть взят внезапным нападеньем.
Хотелось им врагов дубасить всласть,
Но нарушать нельзя военных правил.
Своих бойцов Юпитер только часть
У подступов к Олимпу сам расставил,
Атаковать, однако, запретил,
Предупредив об этом командиров,
И караул из фавнов и сатиров
На рубеже владений поместил.

Рай христиан устроен по-спартански:
Чтоб Троица могла воссесть средь туч,
Где иногда блистает молний луч,
Простой алтарь воздвигнут христианский.
Сидит Мария скромная с шитьем
У алтаря на низенькой скамейке.
Выстраивает двор, как на линейке,
Христос, порядок любящий во всем.

Вот на передней лавке Серафимы
Уселись; в их руках, неугасимы,
Все время свечи яркие горят,
Они ж глазами Троицу едят.
Горят и не сгорают эти свечи...
Как — не постигнет разум человечий.

Повыше их, по обе стороны
Румяные младенческие лица.
Они витают в воздухе как птицы:
На их затылках крылышки видны,
Но туловища нет. То Херувимы.
Людьми везде их личики любимы,
И сельские художники должны
Их малевать на фресках где попало.
Затем идут Престолы и Начала,
Господства, Силы — важные чины.
Довольно тупоумны, бессловесны,
Недальновидны и тяжеловесны,
Они и впереди, и позади
Стоят, скрестивши руки на груди.
Престола золоченые ступеньки
Они прекрасно могут украшать,
Не более. Мы «подпираньем стенки»
Такую роль привыкли называть.