Война. Часть 1

«Зря наверное я это затеял? Ходил, обивал пороги Плановой Комиссии, Совнаркома, а в итоге выйдет пшик… Что если не пришло ещё время вертолётов? Может быть, может быть… также как и то, что не было у конструкторов хорошего толкача, способного выбить дефицитный авиадвигатель, разместить нужный заказ на машиностроительном заводе, правильно поставить задачу. Так и варились в собственном соку, экономно расходуя ресурс старенького двигателя и занимаясь кустарщиной… С другой стороны, нужное ведь стране дело и опыт уже накоплен огромный. Вполне реально (троица это уверенно подтвердила) за год построить новый двухместный аппарат с двигателем от „ишака“ по испытанной одновинтовой схеме. Вместо шести регулирующих винтов оставить один в хвосте, запараллелить органы управления для сидящего рядом с пилотом наблюдателя. Выгода получается двойная, он будет помогать лётчику в сложной ситуации и также превращает вертолёт в учебный. Запас по мощности двигателя получится большим, поэтому в просторной кабине найдётся место для радиостанции и со временем автопилота… Идеальный артиллерийский корректировщик, разведчик»…

В отражении стекла замечаю Олю, на цыпочках подкрадывающуюся сзади, маленькие ладошки ложатся мне на плечи, я не поворачиваясь продолжаю смотреть в окно.

— Ну прости ты меня, — всхлипывает она, — девчонки с Лубянки наплели разное, а я как дура повелась… ещё поцарапки эти у тебя на животе.

— Что же изменилось за два дня? — холодно бросаю я.

— Я узнала по своим каналам. что эта сучка и тот прикреплённый комиссар Хрусталёв, — горячее дыхание девушки морозит мне спину, — ходят на одну конспиративную квартиру на Арбате… в общем Кобулова эта квартира.

— Секретно-политический отдел? — разворачиваюсь я на каблуках, — Почему? Я что троцкист какой?

— Нет думаю не это, просто он доверенное лицо Лаврентия Павловича, — глаза Оли загораются радостью, — развести он нас хочет, с каждым поодиночке ему проще работать будет.

— В уме и знании женской психологии ему не откажешь, — мстительно поджимаю губы.

— Ну прости, — тянется она ко мне, — говорю же, дура я.

— Ладно, куда тебя девать… — обнимаю подругу и тут же с усилием воли отстраняюсь от неё, — ты мне лучше скажи, что у вас в Международном отделе происходит и вообще в Особом Секторе. Я неделю назад свой отчёт сдал — ни ответа, ни привета.

— Сама ещё не разобралась, — хмурится Оля, — Игнатьев с полудня каждый день уезжает в Кремль на доклад. После того как пришло известие, что Гитлер пришёл в себя, назад на работу не возвращается. Утром приедет, вызывает к себе начальников секторов, сидит с ними совещаются, в десять приходит фельдъегерь…

— Это дешифровки от меня…

— Похоже, — кивает она, — ещё из Разведупра и с Лубянки доклады. Берзина, кстати, отстранили от обязанностей, но, думаю, скоро вернут. Чувствую не будет оргвыводов, на мой рапорт тоже никакой реакции. Эльзера с прикреплённым я вчера проводила на Казанском вокзале, будет жить в Энгельсе… с Альтой я пересеклась в Швейцарии, она там с больным мужем. У него туберкулёз. Оставила с ними Кузнецова, будут добираться до Союза через Турцию.

— Ясно, выходит легко отделались: ни головы в кустах, ни груди в крестах.

— Это да, — грустно вздыхает Оля, — не нашла я наших фамилий в списке награждённых за Хасан. Мошляку героя дали…

«А его спасительнице — фигу с маслом».

— Какие твои годы, — чмокаю подругу в щёку, — живи и радуйся. Смотри как хорошо мы эту сволоту в Мюнхене проредили и нам ничего за это не будет!

— Неплохо, — грустно улыбается она, — надеюсь, что посадили меня за написание аналитических докладов ненадолго. Занимаюсь сейчас германской промкой, встречаются очень интересные вещи. Насколько я понимаю, информация пришла от Лемана, он ведь в гестапо курирует оборонную промышленность, ездит по предприятиям и компаниям с инспекциями. Так вот, представляешь, в одном сообщении говорится, что в начале года один химик из ИГ Фарбен по фамилии Шлак синтезировал полимер, который назвал перлон. Его начальство к полимеру особенного интереса не проявило, и он накатал просьбу в гестапо, чтобы снять с темы гриф секретности. Подробное описание материала, технологию получения его из фенола приэтачил подробную, а наш гестаповец всё это аккуратно сфотографировал и переслал в Москву. Я стала разбираться — капрон!

— Советские женщины поставят тебе памятник, — приобнимаю Олю за талию.

— А параплан не хочешь? — упирается руками мне в грудь она, — или магазин для пулемёта, винт для самолёта, не хочешь?

— Всё хочу и уже давно.

— Только не здесь, едем домой, — легко ускользает из моих объятий подруга, — пожалеем людей, которые слушают нас сейчас. Слов-то они из-за твоей глушилки разберут, а вот…

— Думаешь, что они нас дома не слушают?

— Наши привыкли.

* * *

— Слушай, в чём это у тебя лицо? — вслед за Олей плюхаюсь на диван заднего сиденья ЗИМа.

— Где? — в её руках появляется зеркальце, любопытный глаз водителя появляется в зеркале заднего вида, — а, это пудра, я только что со съёмок из «Мосфильма».

— ??!