Война. Часть 1

«Финансирование… — под мерный стук колёс с удовольствием вытягиваюсь на кровати, — если б дело было только в этом. Где найти того неназванного инженера, который возглавит это дело? Все силы брошены на неконтактный взрыватель… опять придётся бороться с другими наркоматами за выпускников вузов, несмотря на то что некоторые наркомы уже смотрят на меня как на врага… а до выпуска ещё полгода».

В конце вагона раздался громкий взрыв смеха, обязательно найдётся в спальном вагоне весёлая компания, отмечающая встречу до утра.

— Товарищи, пожалуйста, соблюдайте тишину, — проводница Оля ринулась на звук. «Это она зря, теперь долго не отвяжутся от неё, — пистолет под подушкой больно ткнулся в затылок, — инженеры, физики, химики, математики — все нужны… Математики. Нужно срочно разрабатывать тему Генераторов Псевдослучайных Чисел, а то нехватка случайных последовательностей для генерации ключей для „БеБо“ и „Айфонов“ становится уж совсем острой. В прошлой жизни, как пользователь, я немного занимался шифрованием лог-файлов своего мобильника… Кстати, благодаря этому я и здесь… точнее не совсем я, а только моя душа… Кхм, ладно сантименты в сторону… так что там было с этими ГПСЧ? Кажется, что тогда я выбрал простейший — линейный конгруэнтный метод. К моему времени он уже основательно устарел, а вот здесь и сейчас, скорее всего ещё не известен»…

Напрягаю память, быстро пробегаю по её закоулкам и довольно скоро выясняется, что первые статьи Лемера по этому вопросу появились в начале пятидесятых.

«Деррик Лемер — американский математик… специально недавно наводил о нём справки. Вот оно! Сейчас он в Кембридже, получил стипендию Гуггенхайма, — отодвигаю плечом пистолет к перегородке купе, — стоп, а он часом не ГПСЧ там сейчас занимается? Вполне может быть, что публикацию этой работы попридержали до конца войны! А что если английские шифровки, которые мы добыли в Голландии, основаны на псевдослучайных ключах Лемера»!

Рывком поднимаюсь с кровати.

«Спокойно, спокойно, — снова ложусь на подушку, — всё что нужно для проверки этой бредовой идеи уже находится у меня в голове: английская радиограмма из журнала и ключи из шифроблокнота. Остаётся найти коэффициенты „а“, „м“ и „с“ в рекурсивной формуле».

Когда я переключаюсь на решение трудной задачи окружающий мир меркнет: исчезает весёлый галдёж в коридоре, пропадает стук квадрата радиуса под вагоном, сливаются в серый непрерывный свет стробоскопические вспышки пролетающих мимо фонарей. Из головы, как у Страшилы, начинают лезть иголки и, видимо, поэтому не слышу лёгкие шаги в коридоре, остановившиеся у моей двери.

«А интересная у англичан кодировка: совершенно избыточный набор прописных букв, сомнительное решение о включении цифр (можно было использовать вместо них как раз прописные, если уж они есть) и только два знака препинания — пробел и перевод строки. Получилось шестьдесят четыре знака… шесть бит».

Неслышно щёлкает замок, зеркало беззвучно едет влево, но через секунду возвращается в прежнее положение.

«А с другой, что лишний бит жалеть? Зато текст сразу получается удобочитаемым, может быть распечатан на простейшей электрической пишущей машинке. Хотя тогда уж добавь ещё один бит и будет у тебя куча служебных символов, не считая точки и запятой»… Чья-то рука ложится мне на колено, на автомате перехватываю её своей левой и резко дёргаю на себя, пытаясь сбить противника с ног. Неизвестный пронзительно взвизгивает и падает мне на грудь, чем-то кольнув и обдав ароматом «Красной Москвы». Моя правая рука тянется к пистолету…

— Это же я, Оля, — скулит проводница, ёрзает по мне, пытаясь освободиться.

— Понял уже, — щелкаю выключателем ночника и отпускаю её руку, — тише… ты чего здесь?

— Ну вы же один… — краснеет комсомолка со значком «КИМ» на переднике, хлопая длинными ресницами.

«И что, можно вот так набрасываться ночью на одиноких мужчин? — мелькает в мозгу официальная мысль, но глаза продолжают предательски косить на грудь лежащей на мне девушки, — симпатичная и имя красивое»…

И в этот момент, стучит отъехавшая дверь, в купе вспыхивает свет, на пороге возникает взъерошенная голова прикреплённого с наганом в руке, а за его спиной группа людей в военной форме с нескромно-восторженными взглядами.

«Не виноватый я, — проносится в мозгу, — она сама пришла»…

Москва, ул. Радио, д.22, Филиал ЦАГИ,

16 ноября 1938 года, 10:00.

— Алексей Сергеевич, ты пойми, — Хруничев лезет во внутренний карман пиджака, перед моим носом появляется несколько листов бумаги с «шапкой» Совнаркома, зажатая в большом волосатом кулаке, — есть правительственное постановление подписанное товарищем Вознесенским о создании в ЦАГИ двух конструкторских бригад по турбореактивному двигателю и планеру к нему, а также о переводе всех инженерно-технических работников, ранее работавших по реактивной тематике, в наркомат авиационной промышленности. Не только вы пострадали, из наркомата боеприпасов забрали аж десять инженеров.