Война. Часть 2

– В течение ночи по деревянному мосту перебрасываем мехкорпус на правый берег, – указка забегала по карте, – в пять утра, одновременно с атакой 11-й бригады на севере, мехкорпус бьёт на восток по Маньчжурской Хинганской кавдивизии, прорвав её фронт поворачивает на север выходит на границу Монголии и охватывает с юга и запада части генерала Ясуока. Мехкорпус к полудню должен пройти примерно 12 километров. 11-ая и 6-ая танковые бригады, а также 149 стрелковый полк завершают окружение Южной группировки с севера и запада. Таким образом, силы японцев окажутся разрезанными на две части рекой и обе окажутся в окружении.

– А что думает Генштаб? – недоверчиво качает головой Кулик.

– Пока молчит, товарищ командарм 1-го ранга, связь с Москвой работает нормально, – поднимается с места комбриг Богданов, начальник штаба 1-й Армейской группы.

– Мы можем вообще не получить никакого ответа, – Рокоссовский кладёт указку на карту, – начальник Генерального Штаба отдал распоряжение, что ответственность за планирование и проведение операций в Монголии лежит на командовании Фронтовой группы.

– Ну тогда давай, комкор, действуй, – весело стучит кулаком по столу Кулик, облегчённо выдыхая, – сам понимаешь, тут или тюрьма, или ордена.

* * *

– Господин следователь, – Георгий в помятом светлом костюме в мольбе тянет руки навстречу вошедшему в допросную комнату мужчине в штатском, но стоящий за его спиной охранник с силой усаживает его обратно, – скоро сутки как я сижу здесь без еды и возможности связаться со своим адвокатом. Мне даже не говорят за что я задержан!

Тот, кого назвали следователем, японец в дорогом тёмном костюме, равнодушно глядит на юношу, отворачивается и садится на стул у дальней стены, выйдя из светового конуса электрической лампы с абажуром, освещающего широкий деревянный стол и два стула в центре допросной. В это время в комнату заходит лысеющий мужчина лет сорока в засаленном до блеска пиджаке, с трудом сходящемся на его большом животе.

– Георгий Георгиевич Пермяков, 1919 года рождения? – бубнит толстяк на чистом русском языке, бросив на стол тощую папку испещрённую иероглифами, – я – дознаватель Иванов Семён Петрович, на вас поступило заявление от гражданина Каниболоцкого, сотрудника Харбинской полиции о том, что вы пытались его убить, нанеся при этом ему тяжкие увечья.

– Я не знал, что он полицейский, – губы Георгия задрожали, – он не был в форме никак не представился. Этот человек сам подошёл к нам при этом оскорбил мою спутницу, назвав её шлюхой.

– Как зовут вашу спутницу? – делает скучное лицо следователь.

– Я познакомился с ней в парке в тот же день, она представилась Тамарой…

– И сразу же уединилась с вами на поляне в роще? Так кто же она тогда?

– Вы не смеете! – снова безуспешно пытается подняться на ноги Пермяков.

– Смею! – стучит кулаком по столу Иванов, – филёр Каниболоцкий работает в отделе защиты общественной нравственности н видел вашу спутницу много раз там с разными мужчинами…

"Слава богу, Ольга им не интересна, – проносится в голове у юноши, – но как же она оказалась права, просто как в воду глядела".

– … Ты, мальчишка, – брызжет слюной следователь, – напал на сотрудника полиции при исполнении служебных обязанностей и нанёс ему тяжкие увечья!…

"А дознаватель-то неместный, – сразу успокаивается Георгий, – выговор у него не наш, тот кто в Маньчжурии пожил хотя бы несколько лет, обязательно вставляет в речь китайские слова".

– … Ты получишь 15 лет каторги, причём по законам Маньчжоу-Го приговоры по этим статьям не подлежат апелляции, а виновные – амнистии…

"Врёшь, это касается только обвиняемых в бандитизме".

– Как пятнадцать лет? – обхватывает голову юноша, – но я же не знал!

* * *

– Выпустили Егора! – с порога выпаливает Кузнецов, – ночью в одиннадцать привезли на машине домой… японец и русский. Я поджидал его в палисаднике, так они от меня буквально в двух метрах прошли, темнота была. Долго говорили о чём-то, окна были закрыты, но в щель занавески я видел, как они сидели за столом. Два раза русский выходил на крыльцо покурить. Затем оба гостя уехали, но я не стал к нему заходить, мало ли: прослушка, наблюдение… да и по виду его заметно, что устал он.

– Правильно, – Оля быстро накрывает на стол, – надо нам держаться от него теперь подальше.

– Откуда такое богатство, хозяйка расщедрилась? – Николай кивает на пироги, солёные лисички, пироги с мясом и капустой.

– Дождёшься от неё, я на рынке была. Там немноголюдно, появились слухи о лёгочной чуме… только насчёт того где обнаружилась болезнь – разнотолки. Скорее всего это источник – Пермяков. Инкубационный период у неё минимум двое суток, так что завтра уже можно ожидать первые случаи в Пиньфане.

– Может зря мы это? Болезнь-то может на Харбин перекинуться, люди невинные пострадают.